Скотленд-Ярд. Самые громкие убийства, которые расследовала полиция Лондона - Саймон Рид

Вуазен взошел на эшафот Пентонвиллской тюрьмы утром 2 марта 1918 года. Пресса не преминула отметить, что его вешают за «первое в истории убийство, совершенное во время воздушного налета». Газета The Weekly Dispatch писала: «Так завершается одна из самых примечательных преступных драм нашего времени, драма, которая, вероятнее всего, никогда не произошла бы, если бы авиационный налет, случившийся вечером в среду, 31 октября 1917 года, не побудил мадам Жерар искать убежище в доме 101 по Шарлотт-стрит»[863].

Впрочем, драма тогда еще не исчерпала себя. Вскоре после заключения в тюрьму Берт Рош сошла с ума. Ее перевели в психиатрическую лечебницу, где она и умерла в следующем году[864].

* * *

За быстрое раскрытие дела Вуазена «Ярд» удостоился восторженного одобрения даже в Соединенных Штатах. «Способность Скотленд-Ярда стремительно разгадывать подобного рода мрачные загадки, приводящие в недоумение… не появилась внезапно, — отмечала The Chicago Tribune. — Она складывалась постепенно — из целого столетия экспериментов, надежд и отчаяния». Между тем на родине звезда Уэнсли поднималась все выше — казалось, пресса норовит упомянуть его имя в связи с каждым громким делом, ход которого описывается в газетах. По некоторым сведениям, он приобрел у правонарушителей настолько грозную репутацию, что фраза «с вами поговорит мистер Уэнсли» стала поистине устрашающей для лондонского преступного мира[865].

Уэнсли отдавал полицейской работе все. В 1918 году его младший сын Харольд, воевавший на передовой в составе Линкольнширского полка, заразился гриппом и умер спустя четыре дня после того, как объявили знаменитое перемирие. Фредерик, старший сын Уэнсли, служивший в том же полку, умер за три года до этого, во время учений. «Когда-то я показал им, как надо жить, — писал детектив, — а потом они показали мне, как надо умирать». Он утопил горе в работе — и благодаря своей энергии сыграл важнейшую роль в модернизации деятельности «Ярда»[866].

В 1919 году Уэнсли произвели в суперинтенданты. Он предложил разделить Столичный полицейский округ (СПО) на четыре отдельные части, с тем чтобы каждую курировал один из старших сотрудников «Ярда». Предполагалось, что это ослабит нездоровое соперничество между районными управлениями. Районные детективы были, как правило, ограничены рамками того управления, в котором служили. Если кто-то в своем расследовании забирался на «землю» другого управления, это считалось непорядочным. Согласно плану Уэнсли каждый из четырех старших сотрудников, осуществлявших общее руководство СПО, должен был координировать «деятельность подведомственных ему районных управлений, при этом поддерживая тесные связи с другими [кураторами]». Сэр Невил Макреди, новый комиссар полиции, назначенный после того, как в августе 1918 года подал в отставку Эдвард Генри, одобрил эту идею и назначил «четырех территориальных суперинтендантов»: Фрэнсиса Карлина, Альберта Хокинза, Артура Нила и Фредерика Уэнсли. Пресса окрестила их «Большой четверкой»[867].

В том же году Уэнсли предложил создать передвижную группу детективов, которые «разъезжали бы по Лондону в конном фургоне, крытом брезентом, идя по следам преступлений и охотясь на преступников — везде, где они о них услышат». В 1920 году «Передвижной патрульный эксперимент» (как назвали этот отряд) пересел с гужевого транспорта на автомобильный. К тому же Скотленд-Ярд приобрел два больших катера «Кроссли» (предназначенных для перевозки войск) у расформированного после войны Королевского летного корпуса, чтобы патрулировать на них северный и южный берега Темзы. Усовершенствование средств передвижения дало группе новое название — «Летучий отряд». Но послевоенный рост производства автомобилей и повышение их доступности породили новый тип преступлений, прозванных «нагрянь, схвати и удирай»: злодеи улепетывали на авто, двигавшихся быстрее, чем неповоротливые «Кроссли». Чтобы справиться с новым вызовом, отряд объединили с CID и оснастили более сильным автомобилем «лиа фрэнсис» с мотором мощностью 14 лошадиных сил{91}, позволявшим машине развивать скорость до 75 миль в час. В одном из внутренних «Полицейских приказов», изданных в 1920 году, отмечалось[868]:

В случае если сотрудник получит какие-либо сведения (в том числе путем личных наблюдений), позволяющие предположить, что лица, передвигающиеся на автомобиле или другом транспортном средстве, совершили преступление (либо подозреваются в таковом) и покинули место преступления, сотруднику следует немедленно передать в C. I. [т. е. в Управление уголовных расследований — CID] имеющуюся информацию, сообщив о том, какова природа преступления (возможно, предполагаемого), дав описание этих лиц и их транспорта, указав, в каком направлении они движутся… Цель подобной отправки информации в том, чтобы сотрудников, несущих патрульную службу в автомобилях, могли предупредить по беспроводной связи[869].

Журнал Time Magazine позволил читателям представить, как с помощью «метода Уэнсли» его автор раскрывает всякие загадочные тайны: «Откинувшись в большом кресле в своем кабинете на третьем этаже Скотленд-Ярда, он [Уэнсли] закуривал трубку, задумчиво глядел в окно на мутные воды Темзы и часами сидел так, неподвижный, как камень». Отмечалось, что «он пользуется колоссальным уважением среди всех служащих столичной полиции»[870].

* * *

Вечером 4 октября 1922 года Перси Томпсона зарезали, когда он с женой Эдит пешком возвращался домой из театра. По ее словам, убийца, одетый в пальто и шляпу, подбежал к ним на Белгрейв-роуд близ перекрестка у Кенсингтон-Гарденз, где было совсем темно. Преступник сбил Эдит с ног, она упала на землю и несколько мгновений ничего не соображала. Придя в себя, увидела, что Перси еще стоит на ногах, однако изо рта у него течет кровь. Потом он обрушился на тротуар и захлебнулся в собственной крови. Уэнсли курировал это расследование. Он счел Эдит интригующей женщиной. «Не было никаких сомнений, что ее страдания непритворны, — вспоминал Уэнсли. — Я решил, что ее вряд ли можно назвать хорошенькой, но по характеру она, безусловно, особа привлекательная. Она хорошо держалась, была одета со вкусом — на ней по-прежнему было вечернее платье, в котором она ходила в театр. Она говорила как человек неплохого воспитания. В минуты оживления наверняка должна была казаться весьма интересной женщиной»[871].

Вначале Уэнсли и его люди сочли, что это убийство — какой-то случайный акт насилия. «Разумеется, после войны прошло не так уж много лет, — писал детектив, — и на протяжении всего этого времени нам случалось сталкиваться с несколькими делами, когда люди совершали поступки, до странности лишенные мотива». Однако, опросив друзей пары в эти холодные мокрые часы сразу после убийства, детективы сумели выяснить, что у 29-летней Эдит имелся любовник девятью годами моложе ее — Фредерик Байуотерс, моряк