Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

Мы сейчас буквально стояли лицом к лицу.

– Я могу сама его найти, – сердито прошептала я.

– Попробуй, – сказал Эфкен. – Я вырву сердце из его груди раньше, чем ты успеешь посмотреть ему в глаза.

– Ты ужасен.

– Да, – прошептал он прямо мне в губы.

– Лжец.

– Каждое мое слово – клятва, – ответил он, приводя меня в изумление и обжигая горячим дыханием. – Я убью его и спасу тебя, но сделаю это не ради твоего спасения. Я сделаю это, потому что ты не должна быть ни с кем, кроме меня, и потому что я хочу, чтобы ты была со мной.

– Почему ты хочешь, чтобы я была с тобой?

– Потому что я еще не разгадал тебя, Медуза.

– Теперь ты точно лжешь. Значит, не каждое твое слово – клятва, – сказала я сквозь стиснутые зубы.

Он рассмеялся каким-то леденящим душу и совершенно не искренним смехом. Он наклонился к моему уху, и его пухлые губы почти коснулись моей кожи.

– А что ты хотела услышать, коварная змейка? – прошептал он.

– Правду, – ответила я. Пока его дыхание проникло в мое ухо, страницы романа, на которых в ряд выстроились буквы, были преданы пламени. А потом я сделала то, что велела мне Сезги. Я скользнула пальцами по его крепкой шее, приблизила губы к смуглой коже, которую он будто специально предлагал мне, и прикусила ее зубами.

По его телу прокатился ток настолько сильный, что смог бы обрушить небеса на землю. Наши тела будто окутало голубое сияние, и мы оба оказались в плену пламени, запертые внутри невидимым защитным полем. Впившись в его шею еще раз, я уже собиралась отстраниться, но он положил огромную ладонь мне на талию и притянул к себе. Я удивленно распахнула глаза, чувствуя, как мои губы прижимаются к его разгоряченной коже. В груди горело, как будто сердце качало по венам смертоносную лаву. Я думала, что его пальцы прожгут ткань моего платья, коснутся моей кожи и оставят свои отметины. Он прижимался ко мне с такой силой, что мои ноги задрожали, а душа с петлей на шее смотрела на человека, который будто зачитывал смертный приговор.

Его хриплое дыхание, казалось, заполнило каждую часть меня. Он скользнул руками по моей шее и зарылся в густые волосы. Пока мы стояли, прижавшись друг к другу, словно спутавшиеся в клубок змеи, я не могла даже пошевелиться.

– Ты только пришла в мой мир, – простонал он мне в ухо, – а мое тело горит так, как будто ждало тебя тысячу лет.

Его слова проникли в мой разум, прочертив темные слова на страницах романа. Мой взгляд устремился в пустоту. Сердце рвалось из груди, словно узник из плена; ребра были его темницей, а вены, которые он стремился разорвать, опутывали его точно цепями, полными крови.

Прежде чем положить ладонь ему на грудь, я уперлась в несуществующую пустоту между нами. Когда я прикоснулась к нему, мне показалось, что я обожгла ладонь. Перед глазами замелькали воспоминания, чувства, которые я уже никогда не испытаю, эмоции, от которых я никогда не смогу избавиться. Как бы мне ни хотелось оттолкнуть его, услышанное останавливало меня. Внутри меня было место, которое стало нагреваться, даже гореть от его слов.

– Я не выношу твоих прикосновений, но жажду их всем своим существом, – произнес он резким, недосягаемым голосом, словно пытался возвести между нами защитную стену. И все же он говорил со мной через нее, прижимал руку к ней и требовал от меня того же. – И это чертовски злит меня. А я не должен злиться. Никакой злости. Никакого гнева. – Его последние слова прозвучали так слабо, что я не смогла их расслышать, хотя стояла рядом с ним. Он медленно отступил от меня, и я, подняв голову, посмотрела на него. В его бездонных синих глазах ядовитые черные гадюки сплетались друг с другом, принимая форму зрачков. Да, у него не было зрачков, там срастались и распадались лишь черные змеи…

Я продолжала смотреть на него, не зная, что сказать. Вокруг нас танцевали люди; яркий свет, переходящий из красного в желтый и обратно, падал на наши лица, толкал в лоно темноты и уносился прочь.

– Почему ты меня укусила? – спросил он, глядя мне прямо в глаза. Мой взгляд на мгновение опустился на его полуоткрытые пухлые губы, и я почувствовала, что горю. Я снова посмотрела ему в глаза.

– Ты веришь в узы Непреложной печати или нет?

– Я спросил тебя, почему ты меня укусила.

– А я спросила, веришь ли ты в узы Непреложной печати, – пробормотала я.

Он снова наклонился ко мне, и мое сердце растаяло, растворилось в груди, как кусок мыла в воде.

– Я спрашиваю, почему ты меня укусила. – Его глаза были близки ко мне, теплое дыхание касалось моих губ, наполняя мою голову запретными образами. – Если ты почувствовала здесь мужчину, с которым связана узами, то почему укусила меня за шею, а не его?

Я тяжело дышала, не в силах подобрать нужных слов. Одна часть меня хотела рассказать ему, что я сделала это, потому что проиграла пари с Сезги, но другая часть твердила, что все не так, что я никогда бы этого не сделала, если бы действительно не хотела. Медуза спрыгнула с ледяной стены в моем сознании и застучала каблуками по деревянному полу, удаляясь в темноту. Я пыталась стереть ее образ из памяти, когда почувствовала пальцы Эфкена на пояснице. Я вздрогнула.

– Я укусила тебя, потому что проспорила, – едва сумела сказать я.

– С Сезги? – Как он узнал? Подняв голову, я увидела, что он смотрит на меня с торжествующим выражением лица. – Ну да, не ошибся, с Сезги, – добавил он. – Я никогда не ошибаюсь.

– Ты специально выбросил визитку той женщины? Чтобы я тебя укусила?

– Что? – Он выглядел растерянным. – Вы что, ставили на меня и нее?

– Да, – ответила я, пожав плечами.

Когда какая-то женщина, проходящая мимо, толкнула меня, Эфкен зарычал и притянул меня к себе, сильнее надавив пальцами на поясницу, а затем бросил на нее враждебный взгляд.

– Извините, – пробормотала она, практически без оглядки убегая от нас.

– Ничего страшного, – хотела сказать я, но она была слишком далеко, чтобы услышать меня. Я снова посмотрела на Эфкена. – Если бы ты ушел с той женщиной или положил ее визитку в карман, я бы выиграла спор.

– Да что ты обо мне знаешь?

– Как минимум то, что ты не слишком