Советский Кеннеди. Загадка по имени Дмитрий Шепилов - Дмитрий Е. Косырев

В мемуарах она обозначена довольно четко. И длинно. Попробую дать этот пассаж с большими сокращениями.

«Во главе Управления пропаганды и агитации ЦК стоял многие годы Г.Ф.Александров. Сам по себе умный и книжно-грамотный человек, хотя, я думаю, что он никогда не знал и никогда не изучал марксистско-ленинскую теорию капитально, по первоисточникам. Опытный педагог и пропагандист, Александров представлял собой типичный образец “катедер-коммуниста” (т. е. “коммуниста от профессорской кафедры”). Он никогда не был ни на какой практической работе ни в городе, ни в деревне. Не был он и на фронте. Окончил среднюю школу, затем философский факультет, затем сам стал преподавателем философии, а вскоре – начальником Управления агитации и пропаганды ЦК, и академиком. Вот и весь его жизненный путь…

Возглавив Агитпроп после опустошительных чисток 1937–1938 гг, Александров и в аппарате ЦК, и на всех участках идеологического фронта расставлял своих “мальчиков”. Все они были “со школьной скамьи”, на практической работе не были, следовательно, не общались ни с какими “врагами народа”. За границей тоже не были, следовательно, не являлись “шпионами, завербованными иностранными разведками”. Принципов и убеждений у них не было никаких, поэтому они с готовностью прославляли любого, кого им предписывалось прославлять в данное время, и предавали анафеме тоже любого, кого указывалось предать ей.

Такой подбор и расстановка кадров как нельзя лучше соответствовали сталинской подозрительности ко всем старым ленинским идеологическим кадрам и его линии на широкую замену их послушными людьми, готовыми изобретать и внедрять любые концепции истории партии, гражданской войны, социалистического строительства.

Типичными для этого обширного слоя людей, выдвинутых на руководство участками духовной жизни общества, были заместители Александрова – П.Н.Федосеев, В.С.Кружков, главный редактор газеты “Известия”, а затем “Правды” Л.Ф.Ильичев, заместитель Александрова по газете “Культура и жизнь” П.А.Сатюков и многие другие».

(Дальше Шепилов пишет о том, как они обзаводились «роскошными квартирами и дачами», но нам эта тема уже знакома.)

«За время войны они всячески расширили и укрепили свою монополию на всех участках идеологического фронта. Нас, возвращавшихся с фронтов Отечественной, они встречали с плохо скрываемой неприязнью. И не потому, что мы служили укором их совести. Нет, они не страдали избытком таковой. Просто мы были плохим фоном для них.

На протяжении послевоенных лет я получал много писем и устных жалоб от бывших политотдельцев и фронтовиков, что они не могут получить работу, соответственную их квалификации, или даже вернуться на ту работу в сфере науки, литературы, искусства и др., с которой они добровольно уходили на фронт.

Впрочем, такие явления монополизации руководства и пренебрежения или даже неприязни к фронтовикам и инвалидам войны имели место и на других участках государственного и партийного аппаратов…

Примерно в это же самое время П.Федосеев при активном содействии Л.Ильичева писал клеветнические, грязные доносы на члена Политбюро ЦК, академика Н.Вознесенского и на целую группу советских ученых-экономистов. Это не было их заблуждением. Они знали, что доносят заведомую клевету. Знали, что в те времена, при патологической подозрительности Сталина, это может стоить жизни ни в чем не повинным ученым, на которых они доносили. Но от них этого требовали, так как это нужно было для осуществления замыслов Берии. Им посулили за это соответствующую оплату. И они со всем рвением играли порученные им роли…

…Они проявили обычную для таких людей живучесть. Сбросив с себя несколько мимикрических одеяний, они, когда это оказалось выгодным, стали ярыми поборниками Хрущева. Эта бесчестная камарилья образовала при Хрущеве своего рода “мозговой трест” и стала управлять всей идеологической работой. Она произвела огромные опустошения в духовной жизни советского общества».

Эти строки перекликаются с черновиками письма Шепилова в ЦК от 7 декабря 1964 года, сразу после снятия Хрущева. Правда, в итоге, как мы уже говорили, письмо получилось коротким, но тем более интересно, что за абзацы автор все-таки выбросил. В частности, вот эти.

«Позавчера они не находили превосходных степеней для изображения эпохальных заслуг Сталина и Берии, приходили в неописуемый восторг, когда их допускали в прихожую помощника Г.Маленкова, а через день они клялись, что с самого рождения были ярыми антисталинистами.

Вчера Сатюковы – (здесь у Шепилова пробел. – Д.К.) красочно живописали с трибуны XXII съезда, как они мужественно защищали “выдающегося марксиста-ленинца” Хрущева от “злодея Сталина”, сегодня будут надежнее всех кричать, что они всегда считали Хрущева Гришкой Распутиным. Их не смутит, что благодетель осыпал их, своих лакеев, чинами, особняками, званиями вплоть до академиков, орденами с царской щедростью. В кратчайший срок Сатюков получил три ордена Ленина и золотую медаль лауреата. Ни один выдающийся ученый, ни один великий конструктор или полководец не одаривался так милостиво.

Эти люди, лишенные каких-либо идеалов… стали обер-клеветниками в мой адрес».

Страница не дописана.

Давайте посмотрим, что у нас получается.

Первое: здесь какая-то смертельная личная вражда с обеих сторон. Именно личная, биологическая: есть определенный тип людей, которых, видимо, просто трясло от самого факта существования Шепилова, притом что он, даже имея на то возможность, им «худого не делал». И это не только сами «александровские мальчики», это еще множество им подобных, которые устроили вакханалию ненависти на «том» пленуме, и которые потом приводили в ужас Шепилова всю оставшуюся ему долгую жизнь. Это были люди, которые, с одной стороны, умели обзаводиться материальными благами, а с другой – старались оставаться незаметными и… обладали каким-то невероятным чутьем к тому, когда неприятные им персонажи «высовывались», в каком угодно смысле слова, да просто были яркими и самостоятельными личностями. Но ухватывали за бок своих противников такие люди чаще тогда, когда речь шла о чем-то материальном. Допустим, потому, что это было проще – и вызывало мгновенные стадные рефлексы у им подобных.

Второе: речь о людях внутренне мелких (даже когда они занимали очень высокие посты в государстве), неизлечимо трусливых и поэтому подлых (Шепилов обвиняет их в доносительстве) и лживых.

Третье: я пока анализировал скорее психологический склад таких людей, но Шепилов применял к ним классово-марксистский анализ, то есть подходил к делу политически. Что же у него получилось? Получились люди, не имеющие тяжелого жизненного опыта (как у Шепилова) и поэтому политических убеждений. А эту особенность он готов был простить с куда меньшей охотой, чем ошибки человека, у которого убеждения были.

И тут уместно напомнить главы его мемуаров о Жданове, которого Шепилов считал человеком твердых убеждений (и поэтому, в частности, вычищавшего с идеологической работы «александровских мальчиков»). Жданов ему по-человечески нравился, хотя его постановления по культуре – нет.

Четвертое: этих