История карфагенян - Вернер Хусс

пока нумидийский царь не добьется своих военных целей. Только в 152 г. (?) 10 послов, среди которых были М. Порций Катон и, вероятно, П. Корнелий Сципион Назика, прибыли в Африку. Они потребовали безусловного подчинения своему третейскому решению. Массинисса, который с решением римских послов связывал свои лучшие ожидания, заявил о своем согласии. Карфагеняне же потребовали недвусмысленного соблюдения условий договора 201 г. Это четкое заявление было новизной, опасные последствия которой должны были быть понятными карфагенским политикам. Римские послы вернулись в Рим без какого-либо результата. Но у Катона теперь сложилось убеждение, что карфагенскую проблему надо решать радикально. И в этом своем мнении он был не рдинок. Как кажется, с 152 г. большое число римских сенаторов выступало за энергичные действия в отношении Карфагена.

Еще в 151 г. Назика помешал тому, чтобы его коллеги в сенате приняли крайние меры, «потому что он считал, что нет правовых оснований для начала войны» (периоха Ливия). Когда в Рим пришло известие, при передаче которого важную роль играл сын Массиниссы Гулусса, что Карфаген вооружается и что внук Сифакса Аркобарзан со значительным нумидийским войском находится на территории Карфагена, он вопреки Катону все же настоял на новом отправлении десяти послов в Карфаген, которые должны были на месте узнать реальное положение. Эти послы установили, что национал-демократическая фракция чрезвычайно усилилась. В то время как карфагенские сенаторы заявили о своем согласии подчиниться суду римских послов, Гисгон, сын Гамилькара, который тогда, вероятно, был суфетом, мобилизовал массы. Его демарш ясно показал римским послам, что карфагеняне решились на самое крайнее.

Предположительно в том же 151 г. национал-демократы провели решение об изгнании приблизительно сорока членов пронумидийской «партии». Более того, они обязали все народное собрание принести клятву не давать изгнанникам никаких возможностей возвращения. Изгнанники направились к Массиниссе и просили об интервенции. После этого Массинисса послал двух своих сыновей Гулуссу и Миципсу в Карфаген. Однако тогдашний генерал (эту должность еще занимал Карталон?) запретил принцам входить в город. И когда Гулусса со своей свитой возвращался, на него напал Гамилькар Самнит. В ответ на это Массинисса осадил город Гороскопу.

После начала новой карфагено-нумидийской конфронтации в Карфагене начались решающие консультации. Если до сих пор карфагеняне, верные условиям договора 201 г., уклонялись от серьезных военных столкновений с Массиниссой, то теперь они решили противодействовать нумидийской экспансии вооруженным путем.

Вероятно, весной 150 г., когда последние заложники вернулись в Карфаген и были выплачены последние суммы контрибуции, 25 тысяч пехотинцев и 400 городских всадников покинули Карфаген, чтобы под командованием генерала Гасдрубала с оружием в руках защитить интересы Карфагена даже без одобрения римлян. К ним присоединились 6 тысяч нумидийских всадников под командованием Гагасида и Субы; эти офицеры по неизвестным нам причинам поссорились с сыновьями Массиниссы. К этому контингенту примкнули, наконец, еще 26 тысяч воинов, которые были набраны в сельской местности. С этой армией силой в 58 тысяч человек Гасдрубал выступил навстречу Массиниссе, располагавшему армией в 52 тысячи человек. Однако 88-летний Массинисса отступил на безжизненную, окаймленную холмами равнину, которая полностью отвечала его тактическим требованиям. В это время в шатре Массиниссы находился П. Корнелий Сципион Эмилиан, прибывший в Африку по поручению наместника Потусторонней Испании Л. Лициния Лукулла, чтобы просить у Массиниссы поставить в его армию слонов, и он смотрел на сражение с одного из холмов. Когда Гасдрубал узнал об этом, он стал просить его выступить посредником между карфагенянами и Массиниссой. Во время переговоров, организованных младшим Сципионом, Гасдрубал заявил, что готов окончательно отказаться от городов и областей Малого Сирта и Триполитании и уплатить 200 талантов сейчас и 800 талантов позже. Это предложение урегулировало ситуацию. Однако когда Массинисса потребовал возвращения перебежчиков, представители Карфагенского государства прервали переговоры и возвратились назад. При согласии на требование Массиниссы карфагеняне должны были среди других выдать людей Гагасида и Субы, а это означало бы утрату всякого доверия у тех нумидийских соседей, которые находились в оппозиции Массиниссе, учитывая к тому же, что еще не был решен вопрос о создании городской кавалерии. Пойти на это карфагеняне не могли. Война продолжилась. Массинисса окружил карфагенян в их лагере. Вначале Гасдрубал еще надеялся на вмешательство римских послов, которые прибыли в Африку. Те, однако, следуя имеющимся у них инструкциям, не вмешались, и дело дошло до того, что остатки карфагенской армии, ослабленные жаждой, голодом и болезнями, наконец безоговорочно капитулировали. Теперь карфагеняне были готовы выдать перебежчиков, выплатить 5 тысяч талантов в течение 50 лет и вопреки данной клятве возвратить изгнанников. Выжившие должны были одетыми только в одни рубашки пройти через ряды врагов. Но этого было недостаточно. Гулусса в своей мстительности послал вслед за несчастными своих всадников, которые уничтожили многих из них. Гасдрубал и некоторые офицеры были среди тех немногих, кто смог возвратиться в Карфаген. Многие полагали, что конец государственного существования Карфагена уже пришел.

29. III РИМСКАЯ ВОИНА (149–146 гг.)

ПРИЧИНЫ

По мнению древних историков, к III Римской войне привел страх — страх Рима перед Карфагеном. Однако многие современные историки считают эти сведения сомнительными, вводящими в заблуждение или даже ложными. Они считают критику теории страха тем более приемлемой, что в античности она была не единственной во время дискуссий, ведшихся вокруг III Римской войны. Так, в Новое время утверждалось, что римляне решили уничтожить Карфаген из-за меркантильных интересов. Однако эта гипотеза, за которой стоят скорее политико-экономические реалии конца XIX — начала XX в., чем политическая ситуация II в. до н. э., не имеет никакой опоры в античных свидетельствах. Сегодня у неё едва ли есть свои сторонники. Другая гипотеза, наоборот, еще сохраняет свой сомнительный блеск. Эта гипотеза гласит, что Рим разрушал Карфаген не из-за самого Карфагена, а из-за Нумидии: якобы римляне, разрушая Карфаген, стремились прервать процесс строительства нумидийской великой державы. Но и в этом случае необходимо подчеркнуть, что ни один античный автор не высказывал подобной мысли. Кроме того, сторонники этой гипотезы, как кажется, недооценивают ту широту инструментария, какой римляне были способны использовать, чтобы в случае необходимости поставить Массиниссу в определенные рамки. Таким образом, высказывание античных авторов заслуживает большего доверия, как это часто бывало и в других случаях.

В ходе дискуссий предвоенного времени в Риме четко прослеживается линия, связанная с именем Катона. Катон же выступал за радикальное решение карфагенской проблемы: разрушение города. Но каковы были его мысли? Насколько мы можем установить, он с подозрением относился к каждому признаку беспорядков, и события на востоке и западе Средиземноморья обостряли это его чувство! И признаком возмущения были для него события в Карфагене