Единственные - Ольга Вечная

Старшая резко оборачивается на зава, тот медленно кивает. Серьезный, внимательный. Ноль эмоций.

— Спасибо. Я тогда домой? — Смотрю на Софью Ашотовну, потом на зава.

Илья снова покровительственно кивает, и я ухожу.

Сережа сегодня работает с десяти, поэтому он успевает встретить меня у больницы и отвезти домой. Когда сажусь в его дорогую немецкую машину, чувствую на себе взгляд.

Но, обернувшись, никого в окнах не обнаруживаю.

Глава 10

Полина

— Расскажи мне о своем бывшем.

Мой взгляд врезается в чашку с чаем. Сережа спрашивает будто невзначай. На всю кухню играет детская песня из мультфильма, который смотрит Нина.

Да, у тети Полины можно завтракать и обедать под мультики, а еще можно есть сладости без меры и не спать до полуночи. Мия, как обычно, сморщит нос, но промолчит. Мои правила она знает: не нравится — не оставляй у меня своего ребенка.

Кстати, больше всего моему переводу на пятидневку обрадовалась именно сестра. Я прям видела, как загорелись ее глаза! Она запрыгала на месте, потом схватила меня за плечи и завопила:

— На следующие выходные ничего не планируй, я их забиваю! И еще на одни! Я мать-одиночка, у меня льготы!

В ответ я рассмеялась и кивнула.

Никто, кроме меня, Мие с ребенком не помогает — ее можно понять. Иногда ей хочется уделить время себе, сходить на свидание, да просто полежать в ванне в одиночестве! Нина растет домашней и зависимой девочкой, мы в садик-то два года назад отдавали ее со слезами на глазах.

— Ложкой маши поактивнее, юная леди, — говорю племяннице. — А то я сейчас доберусь до десерта и ничего тебе не оставлю, ты меня знаешь!

Нина кивает и зачерпывает побольше каши. Начинает активно жевать. Она прелесть — обожаю эту девочку.

Опасная просьба Сережи все еще висит в воздухе.

— Зачем? — спрашиваю я.

Наши уютные отношения трещат по швам, и я понятия не имею, как их спасать.

— Да вот хочу ему морду набить. Я так понимаю, он что-то с тобой сделал такое, что тебе теперь сложно открыться и довериться другому мужчине.

Пожимаю плечами:

— Набей. Ты ведь знаешь, что он работает в моей больнице. Если не дежурит, то в пять-шесть вечера он обычно свободен.

Повисает пауза.

— Ты правда этого хочешь? — спрашивает Сергей.

— Нет.

— Зачем тогда говоришь? — улыбается.

— А зачем говоришь ты? — Поднимаю глаза и смотрю на него. — Мы ведь все обсудили в среду, ты заверил, что не будешь ревновать. Точно так же, как я не ревную, когда ты в командировках живешь с коллегами-девушками в одной корпоративной квартире.

— Если он тебя обидит или начнет домогаться…

— Да, конечно, первым делом я позвоню тебе, даже не сомневайся.

Сергей решительно кивает.

— Я все, наелась. — Нина отодвигает полупустую тарелку.

И, да, доедать здесь тоже необязательно. Малышка смотрит на меня:

— Можно теперь печенье?

— Налетай! Как раз немного остыли.

В кухне, к слову, стоит умопомрачительный запах свежей выпечки.

Я действительно напекла два листа творожных ракушек, сфоткала и отправила Вере и Насте. Они обе одновременно ответили, чтобы прекратила лгать, будто эта красота — моих рук дело. Я долго смеялась над их сообщениями: да, все меняется — теперь Поля варит каши и печет печеньки.

Кто бы мог подумать?

Первая неделя на плановых операциях пролетела как один день. Увы, мне пришлось остаться на два ночных дежурства, потому что, с одной стороны, я не имела права подвести Ветрова, который рассчитывал на универсальную медсестру, с другой — Ашотовну, которая, конечно, крута, но даже она не может нарисовать красками в альбоме экстренную медсестру, оживить ее и отправить на дежурство.

Я так замоталась, что почти пропустила свой день рождения, напрочь о нем забыла. Заснула в комнате отдыха в десять, в начале первого соскочила с кровати, побежала в сестринскую, а там все в цветах и шариках. Я на полном серьезе ляпнула:

— А что за праздник? Почему я не скинулась деньгами?!

Потом меня все поздравляли, Ветров вручил букет цветов от коллектива и пухлый конверт. Обе мои смены он терся в больнице, домой ездил, но к полуночи обычно возвращался. Я видела его машину на парковке, он просто был рядом, и от этого предательское чувство безопасности приятно грело изнутри.

Я перестала понимать, что происходит в моей жизни, и просто плыла по течению. Мне нужна была эта неделя без нервных потрясений, чтобы перестроиться, выспаться и принять перемены.

Всего пять дней. Неужели это так много?

В пятницу в шестнадцать пятнадцать я кое-как выбралась из больницы и поползла домой. Мия и Нина уже ждали у подъезда моего дома.

Думала, Сережа больше не позвонит. На этой неделе мы виделись и созванивались еще реже, чем обычно. Я совсем забыла сказать ему о своем дне рождения! Но он приехал сегодня, в субботу, на печенье.

— А мороженое? — настороженно спрашивает Нина.

— Сейчас поедем с Газзи на Татышев, там и купим, — киваю я.

— Ура! — радуется она. — Газировка, ты слышала?

Газзи терпеливо ждет в коридоре с поводком в зубах, смотрит на Нину влюбленными глазами.

— Сереж, ты с нами? — спрашиваю.

— С удовольствием бы, но у меня работа. — Он поднимается из-за стола.

На прощание мы обнимаемся и желаем друг другу хорошего дня.

В прошлую среду я впервые увидела, как