Единственные - Ольга Вечная

— Всем большое спасибо, — произносит Ветров на кураже заветные слова, и мне хочется хлопать в ладоши или обнимать всех вокруг, что я, конечно, не делаю. Он добавляет анестезиологу: — Можете забирать его в реанимацию. — И делает пару шагов назад.

Не верится, что все позади, но мы это сделали. Илья уходит готовить протокол, я заканчиваю свои задачи, после чего устраиваю себе контрастный душ, чтобы не то расслабить затекшие конечности, не то взбодриться.

Примерно через полчаса нахожу свою бригаду в коридоре, Ветров активно что-то объясняет коллегам, подзывает меня жестом.

— Там внизу телевизионщики, — говорит он. — Не уходи, сейчас пойдем давать интервью.

Ужас хватает за горло.

— Что? Я не буду, я не умею!

Пятеро мужчин смотрят на меня, и я тут же стыжусь порыва: очевидно, что интервью буду давать не я, Ветров приглашает постоять рядом. Но это тоже приятно: я часть команды, и про меня не забыли.

— Полин, твоя непосредственность умиляет, — говорит анестезиолог с улыбкой.

— Я тоже не умею, но что делать? — переводит на себя стрелки Илья таким тоном, будто с интервью начинает каждый свой день. Улыбается мимолетно.

Босс устал, но вполне доволен, а это значит, что я тоже полностью довольна своей работой.

Мы идем к лестнице, я специально отстаю, чтобы заглянуть во фронтальную камеру и убедиться, что лицо чистое.

Спускаемся по лестнице. За окном давно стемнело, адреналин все еще гонит кровь, в понедельник о нашем подвиге будет говорить вся больница!

В какой-то момент Илья резко останавливается и оборачивается. Я едва успеваю затормозить, чтобы не влететь в него. Он стоит ниже, поэтому наши глаза оказываются на одном уровне.

— Не бойся, все будет хорошо. Работа позади, постарайся расслабиться и получить удовольствие от внимания. Ты такая умница.

Я вспыхиваю.

— И ты. Ты просто вау, — выдаю, сама не понимая, как перехожу на «ты».

Мы смотрим друг на друга. Опьяневшие, слегка безумные. Он рывком тянется ко мне, я к нему… Вовремя спохватываюсь и отворачиваюсь.

Зажмуриваюсь. Он буквально в сантиметре, его дыхание касается моей кожи. Рецепторы на языке сходят с ума, потому что я будто ощущаю вкус его поцелуя. Память подсказывает, я ничего не забыла. Втягиваю в себя воздух и чувствую запах своего бывшего мужа. Кружится голова.

Илья делает глубокий вдох-выдох и отстраняется. Берет меня за руку и подгоняет идти первой.

— Не отставай, Полина, — слышу его голос.

Сердце колотится на разрыв, пока я, будто в тумане, бегу впереди него. Держусь за перила, чтобы не упасть.

Пульс продолжает частить, когда стою рядом с Ветровым перед толпой людей. Сначала я попыталась спрятаться за спинами мужчин, но врачи быстро просекли хитрый маневр и подтолкнули вперед. Я сразу за Ильей.

Ловлю каждое слово зава. Он вкратце объясняет, что произошло, что было сделано и какое на данный момент состояние пациента.

Илья проводит в больнице всю ночь — лично контролирует состояние строителя. Работа хирургов не заканчивается в операционной, они продолжают вести пациента до выписки, нести ответственность.

Я ненадолго вырубаюсь в комнате отдыха. В шесть утра меня будят посмотреть новости, утренний выпуск начинается с репортажа из нашей больницы. На сотовый тут же приходят сообщения от Тамары Витальевны:

«Полина, я тебя по телевизору видела! Ты просто обязана мне все рассказать!»

«Обязательно забегу!»

Дальше мы с девочками взахлеб обсуждаем вчерашний день. В половине седьмого я получаю сообщение от Сережи:

«Я внизу, спустись, если можешь».

Какая безумная ночь! Жизнь закружилась с бешеной скоростью, а я… я будто не поспеваю!

Поначалу не понимаю, как такое может быть. Почему Сергей не на турбазе? А как же завтрак и теплоход? Я только и успела, что записать ему голосовуху с объяснениями и извинениями, потом быстро позвонила соседке и кинулась готовиться.

Наверное, Сергей решил переночевать дома и приехать уже к самому отплытию. Это он из-за меня? Чувство стыда и вины берет в плен, мне физически больно оттого, что снова подвела этого человека. Просто не могла иначе. Там, в компании его друзей, я была бы чужой. Это нормально, понимаю, и я была готова: новый коллектив, другие интересы. Я очень далека от архитектуры, практически так же, как от атомной физики.

Да я бы издергалась! Гадала бы, как проходит операция, все ли нормально. Справился ли Ветров? Превзошел ли себя? Не подвели ли его руки? Я бы не расслабилась ни на одно мгновение. Я хотела быть там, рядом с Ильей и с командой.

Выбрала себя.

Но Сережа… он, наверное, ужасно обиделся.

Пусть я совершенно не хочу сейчас никуда ехать, но я сделаю усилие. А еще нужно срочно выбросить из головы адреналиновое безумие и неоднозначную ситуацию на лестнице. Я слышала о подобном, но никогда прежде не испытывала.

Больше такое не должно повториться.

Я быстро переодеваюсь и выхожу на улицу. Нахожу седан Сергея и сажусь на переднее сиденье.

— Привет! — говорю виновато. — Прости, пожалуйста, что так получилось. Экстренный случай.

— Срочная операция? — спрашивает Сережа довольно прохладно, но кивает понимающе.

А меня все еще штырит! Я на эмоциях!

— Ты не поверишь, что произошло! — Тянусь к телефону, открываю видео с интервью Ветрова.

Оно, наверное, уже разошлось в интернете, но я снимала с телевизора. Качество, конечно, так себе, но на ролике прекрасно видно всю бригаду, и меня в том числе. Я стою там не для красоты — я полноценный участник событий. Серьезная, сосредоточенная.

— Да я видел уже. — Сережа хмурится и отворачивается.

— Видел? Надо же! Тогда ты в курсе. Это было нечто! Мы… Сереж, прости, пожалуйста, что