"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

— Благодарю вас, у меня больше нет вопросов. Мне хотелось бы только высказать свою признательность мистеру Макинтайру за проявленную откровенность и готовность сотрудничать с судом.

Демонстрируя свое глубокое удовлетворение ходом дела, Терренс Мессина вернулся на место и спокойно уселся, откинувшись на спинку стула.

Судья Кингстон немного помолчала, будто собираясь с мыслями, хотя все, что сейчас от нее требовалось, — это предоставить защитнику возможность задавать вопросы свидетелю обвинения. Наконец, после несколько затянувшейся паузы она кивнула Мейсону и сказала:

— Теперь ваша очередь, господин адвокат.

Мейсон некоторое время колебался. Стоит ли игнорировать такую возможность. Он еще раз взглянул на Вирджинию, но та, равнодушно пожав плечами, отвернулась.

Делать было нечего:

— У меня нет вопросов, — устало сказал Мейсон. Судья Кингстон подняла деревянный молоток и, приготовившись стукнуть им по столу, сказала:

— На сегодня заседание закончено.

Стук молотка возвестил о том, что сегодняшний тяжелый день закончился полной победой обвинителя.

Откровенно говоря, такого провала Мейсон не ожидал. Он был уверен в том, что все возможности помощника окружного прокурора исчерпаны, и все, что он сможет предпринять, — это попытаться вытянуть нечто новенькое из бывшей секретарши Максвелла и его лечащего врача. Но вышло совсем не так, как ожидал Мейсон, и теперь ему приходилось смириться с поражением.

Мессина неторопливо собирал в кожаную папку свои бумаги, присяжные заседатели негромко переговаривались, а Мейсон зло схватил свой чемоданчик и, швырнув туда бумаги, резко выскочил из зала. Ему было стыдно за себя, за то, что он не предусмотрел этого коварного хода с новым свидетелем, который так удачно сделал Терренс Мессина.

Мейсон злился и на Вирджинию, не рассказавшую ему о существовании в ее жизни Джозефа Макинтайра. И в самом деле, не могла же она забыть о встречах с этим стариком! Хотя вряд ли она любила его. Впрочем, она вряд ли любила и Мейсона. А потому он решил как можно скорее покинуть здание дворца правосудия.

Мейсону действительно нужно было убежать, скрыться хотя бы на несколько часов от Вирджинии, чтобы улеглась обида и злость.

Однако она бежала вслед за ним:

— Мейсон, Мейсон, подожди! Остановись! Я тебе все объясню!

Он даже не оборачивался, делая вид, что не слышит ее. Но Вирджиния была настойчива. Она догнала Мейсона и схватила его за рукав:

— Подожди! Ты можешь меня выслушать?

Он высвободил свою руку и холодно бросил:

— Я не хочу тебя слушать.

Но она забежала вперед и преградила ему дорогу:

— Ты можешь остановиться и выслушать то, что я тебе скажу? — повторила она. — Выслушай, а потом сам решишь, что тебе делать дальше.

Мейсон понимал, что если сейчас он даст волю своим чувствам, то вполне может и поколотить Вирджинию, во всяком случае, у него были для этого все основания.

Тут взгляд Мейсона упал на открытую дверь балкона, откуда только что ушли журналисты. Он зло схватил Вирджинию за плечи, втолкнул в дверь и с грохотом захлопнул ее за собой.

Еле сдерживая себя, он грубо закричал:

— Ах, ты, дрянь! Почему ты не сказала мне раньше о Джозефе Макинтайре?! По–твоему, это было так трудно?

Вирджиния, опершись спиной на парапет, спокойно ответила:

— Нет, это было не трудно. Просто ты меня ни о чем подобном не спрашивал.

Мейсон побагровел от злости:

— Я не спрашивал потому, что надеялся на твою собственную сообразительность. Мне казалось, что это само собой разумеется, ведь от этого зависит ход судебного процесса. Неужели ты думаешь, что присяжные заседатели остались равнодушными к душещипательному рассказу Макинтайра? Они уже, наверняка, прокручивают у себя в головах комбинации с твоим участием. И, готов поклясться, вероятность того, что они считают тебя виновной, превышает процент, необходимый для вынесения обвинительного приговора. Ну, хорошо, допустим, я сделал промах, не спросил. Но ты‑то почему ничего мне не рассказала?!

Вирджиния загадочно улыбалась, из чего Мейсон сделал вывод, что она отнюдь не придает такого важного значения показаниям Джозефа Макинтайра, как это делает Мейсон. Глядя ему прямо в глаза, она медленно произнесла:

— Интересно, как ты считаешь: я должна была рассказать тебе о всех мужиках, с которыми когда‑нибудь спала?

Мейсон вскипел от ярости:

— Нет, Вирджиния! — кричал он, уже не беспокоясь, слышит его кто‑нибудь или нет. — Ты должна была рассказать мне не о всех мужиках, с которыми спала! Меня интересуют только те, которые богаты и у которых было больное сердце. А если и таких наберется слишком много, то ты должна была вспомнить хотя бы нескольких, которые включили тебя в свое завещание или сделали основной наследницей. А если и таких завещаний наберется кипа, то, пожалуйста, выбери из них те, в которых размер наследства превышает миллион долларов! Думаю, что на более мелкие суммы ты не стала бы тратить силы и энергию.

Вирджиния по–прежнему насмешливо смотрела на Мейсона, однако улыбка постепенно сползала с ее лица. Очевидно, потерять собственного адвоката все‑таки не входило в ее планы. В том положении, в котором она сейчас оказалась, это было бы по меньшей мере непредусмотрительно.

— Мейсон, неужели ты на самом деле веришь, что я убила Лоуренса? — слегка заискивающим тоном спросила она.

Мейсон никак не мог успокоиться:

— Я так не думаю! — рявкнул он. — Но после сегодняшнего заседания десять из двенадцати присяжных заседателей уверены, что именно так и было. А я даже не мог ничего сделать! Между прочим, это произошло из‑за того, что ты не посчитала нужным предупредить меня о существовании этого Макинтайра. Теперь я даже не знаю, как переубедить суд в том, что ты не доводила Лоуренса Максвелла до смерти.

Вирджиния уязвленно отвернулась:

— Ты сам представил меня в таком свете, — с обидой сказала она. Ты даже не замечаешь, что ведешь себя так, как будто я на самом деле виновна. Что с тобой произошло? Ты, что, с ума сошел?

Мейсон отвернулся и, тяжело дыша, сквозь зубы произнес:

— Да, я сошел с ума. Мне не нужно было с тобой связываться.

Она вскинула голову:

— Ты имеешь в виду — когда решил стать моим адвокатом? — осторожно уточнила она.

Мейсон, не оборачиваясь, махнул рукой:

— Я имею в виду — когда разрешил себе влюбиться в тебя.

Эти слова привели Вирджинию в ярость. Не выдержав, она бросилась к Мейсону, схватила его за плечи и развернула лицом