Думские речи. Войны темных сил - Николай Евгеньевич Марков

Из всей стаи начальных главарей революции один только Керенский был еврей, да и тот тщательно скрывал свое еврейство.

Февральская революция была сделана, бесспорно, русскими руками.

Руки были русские, но мозги-то – еврейские.

Если бы евреи не укрылись в то время за широкую русскую спину и въявь показали бы себя народу до революции, то никакой революции и не было бы.

За евреями никто бы не пошел против Царя.

А за русской «патриотической» Думой, за «лучшими» русскими людьми, спасавшими Россию от «предательского правительства», ринулось все стадо российское.

Еврейство подготовило революцию и спряталось перед ее началом.

Но как только русское ослепление и русская дурость осуществили еврейское задание, как только была свергнута ненавистная еврейской державе власть Русского Царя, тотчас эта власть попала в цепкие когти хищного еврейства, которое оказалось тут как тут и сразу наполнило своими Гоцлибердана-ми, Нахамкесами147, Рошалями, Нашатырями, Иорданскими и Шрейдерами все правящие комитеты – рабочие, крестьянские, солдатские, казацкие и иные.

Именем февральского Временного правительства правили одни евреи, именем октябрьского большевистского правительства стали править другие евреи.

И те и другие являлись покорными слугами и послушными исполнителями велений всемирной власти темной силы, решившей под видом Интернационала окончательно поработить и Россию, и все прочие государства мира.

Войны темных сил

Книга вторая

Объяснение

Вместо предисловия дам объяснение, касающееся моей первой книги. «Без лести преданные» иудейскому величеству, либеральные русские газеты, как и предвидел это два года тому назад в своем вступлении наш издатель князь М. К. Горчаков, совершенно замолчали этот труд, надеясь, что моя книга не дойдет до русского читателя. Но она дошла в полной мере, и я готовлю уже второе издание. К сожалению, мое разоблачение вредной работы темных сил не встретило надлежащей оценки и среди органов правой печати.

Примечательно в этом смысле поступил редактор белградской газеты «Новое Время» г. М. Суворин1. Он очень обиделся на то, что, говоря в конце моей книги о предреволюционном захвате евреями русской печати, я указал, между прочим, и газету «Новое Время». Обидевшись, он обозвал это мое сообщение о «Новом Времени» «беззастенчивой ложью и инсинуацией» и отказался дать какой-либо отзыв о «содержании этой книги, о чем в ней, о каки х темных силах иде т речь». Положения и выводы автора «Войн темных сил» ни в какой мере не были основаны на столь незначительном случае, как переход или непереход паев одной из русских газет в руки еврейского банкира. Но резкостью и грубостью выражений г. М. Суворин, видимо, хотел прикрыть существенную шаткость голословного отрицания им фактов.

В своем возражении («Новое Время», 7 июля 1928 г.) он сам признал, что «Русско-французский банк, одним из директоров которого был М. Рубинштейн, имел 20 паев “Нового Времени” и что действительно М. Рубинштейн стремился увеличить количество паев банка, предлагая за паи некоторым держателям их по 12 000 руб. за пай против нарицательной цены за пай в 5000 руб.». Эту охоту за паями он будто бы пресек, и «в свое время об этом эпизоде он подробно рассказал на страницах нашей газеты и повторять рассказанное не будет…».

Если г. Суворин повторил этот свой давний рассказ, то читатель увидел бы, что «охота» евреев за «Новым Временем» далеко не была так безуспешна. Еврейские банкиры не только покупали паи, но и брали таковые в залог. Совладельцы г. М. Суворина по «Новому Времени» могли бы многое рассказать по этому вопросу. Во всяком случае, в 1916 г. весь Петербург знал, что «Новое Время» утратило свою былую самостоятельность и попало в руки еврейских банков: Русско-французского с «Митькой» Рубинштейном и Русско-английского с А. И. Гуч-ковым2, который тогда стал членом совета (или чем-то в этом роде) в правлении товарищества «Новое Врем я». Все эти денежные обстоятельства совпали с переменой политического курса газеты, которая из органа охранительно-консервативного, всегда стоявшего за Правительство, перешла в оппозицию, а с первых дней революции стала революционной, антимонархической и проклинательницей «ненавистного режима». Все эти воспоминания, естественно, неприятны официальному редактору тогдашнего «Нового Времени», однако лично М. А. Суворин был менее всего виноват в иудо-масонском пленении «Нового Времени» и посильно старался сохранить за газетой ее прежнее «суворинское» направление. Но иудо-масонство было гораздо сильнее, и злобное давление темных сил увлекло «Новое Время», как и всю Россию, в пропасть.

В своем возражении г. Суворин оспаривает и факт систематического искажения в «Новом Времени» речей и поступков правых членов Государственной Думы, производившегося стараниями думских газетных обозревателей г-д Пиленко и Ксюнина. Г-н Суворин требует от меня документальных «доказательств». Когда я добуду стенограммы речей членов Государственной Думы и соответствующие номера «Нового Времени», где эти речи были поданы публике в извращении означенных нововременских сотрудников, то желаемые г. Сувориным «доказательства» вполне убедят его в полной правдивости моего изложения. Но и без этого все, кто бывал на заседаниях Государственной Думы и помнит, что писалось об этом в «Новом Времени» времен прогрессивного блока, подтвердят правильность моего заявления.

Опровергая мое указание на еврейское происхождение г. Пиленко (по матери), г. Суворин пишет: «Род г. Пиленко не имеет в себе ни одной капли еврейской и не уступает в этом отношении роду г. Маркова». Но вот что пишет не менее осведомленный г. Борис Суворин3 в своей шанхайской газете «Время» (1930. – 15 января. – № 137): «А. А. Пиленко – фигура в эмиграции очень заметная, и на нем и на его последнем превращении (из монархистов-легитимистов в республиканцы) стоит остановиться. Он сын преподавателя Морского корпуса, он мне сам как-то говорил, что в нем целое смешение кровей русской, хохлацкой, польской, еврейской, французской и еще какой-то скандинавской. Может быть, от этого и происходит его неустойчивость».

Также не прав г. М. Суворин, обзывая ложью мое указание, что еврей Манасевич-Мануйлов был помощником редактора газеты Бориса Суворина «Вечернее время». Манасевич-Мануйлов был помощником редактора в такой степени, что газета «Вечернее время» выходила иногда за его подписью. Этот факт был установлен еще в 1916 г. П. Ф. Булацелем в его «Российском гражданине».

Мне пришлось подробно разобрать возражения М. Суворина, потому что случай этот чрезвычайно показателен. Если от столь умеренного, во всяком случае, не левого журналиста моя книга встретила столь пристрастное и отрицательное отношение, то что ожидать от критиков еврействующего лагеря?

Задача, которую я взял на себя, оказалась гораздо сложнее, чем это представлялось вначале.