Дневник. 1964-1972 - Александр Константинович Гладков

Достал 28‑й том Герцена, которого у меня не хватало. Теперь совсем полный.

14 мая. <…> Неожиданно получаю бандероль от В. Розова. Его последняя книга «Мои шестидесятые», в которой 4 пьесы и статьи. Надпись: Александру Константиновичу Гладкову с благодарностью за Вашего Мейерхольда с пожеланием добра. В. Розов. 1970. 11 мая.

Прочел сборник о Шебалине. Жаль, не знал, что он делается, а то тоже написал бы. Я его хорошо знал и очень любил. И кажется, понимал. Было время, когда я встречался с ним часто и он бывал со мной открыт. Помню, как однажды, когда Тихон Хренников[131] уже вошел в славу, он горько сказал о том, что тот по-серьезному «не состоялся». Многое для меня было новым. Я конечно слышал про его болезнь, но не знал, что это было так трагично. Да, пожалуй, после моего возвращения я уже с ним ни разу не встретился — теперь я понимаю почему.

Середина 30‑х годов, студия Хмелева[132] и дом Вильямсов.[133]Мы жили по соседству и всегда вместе возвращались. Потом — ГОСТИМ, Мейерхольд, затем в Свердловске во время эвакуации. Его рабочие планы. Он тоже хотел писать муз. комедию по «Давным-давно».

15 мая. <…> Сегодня окончательно раскрылась одна загадка. В театральном журнале Бибиси с отзывом на чешский спектакль «Ревизора» выступал Николай Рытьков.[134] Это он — тот диктор английских передач, который делает много ударений. Я его хорошо знал и даже сидел с ним вместе весной 49-го года в одной из камер Лубянки. Вернувшись (он сидел дважды), он был в труппе театра Лен<инского> Комсомола, когда там ставилась «Первая симфония».[135]Да, это он, сумасшедший эсперантист и чудак. Забавно. Пражского «Ревизора» он обругал: наверно, правильно.

16 мая. <…> Бибиси передает, что вчера в США умер от сердечного приступа Аркадий Белинков. Он недавно перенес операцию на сердце, а в конце прошлого года попал в Италии в автомобильную катастрофу, которая ухудшила его состояние. Он считал, что эта авария не случайна. Ему исполнилось 49 лет.

20 мая. <…> Ездил в город. Встреча в Лавке с бывшей Любой Фейгельман. До чего же она стала противна. Мы почему-то не здороваемся. Теперь она Любовь Руднева, член ССП. Пишет слащавые повестушки. К обширному лагерю прогрессистов не принадлежит. <…>

Умер Илья Нусинов, драматург и сценарист, писавший вместе с Лунгиным.[136] Он был сын расстрелянного профессора Нусинова.[137] Я с ним познакомился весной 1942 года в Свердловске, где он был с каким-то военно-инженерным училищем. Однажды там ему и его товарищам мы с Арбузовым читали только что дописанного «Бессмертного».[138] Он был хороший человек. Помню его и на похоронах Пастернака.

22 мая. <…> Бибиси сообщает, что арестован этот таинственный Амальрик. Арестовали его на даче, а обыск был и на даче, и в Москве. В сообщении он назван «советским писателем».

25 мая 1970. <…> (АКГ в гостях у Ц. И. — М. М.) Марьямов прочитал первые 4 листа из нового романа Солженицына и говорит, что это очень хорошо.

Обедаю в ЦДЛ. <…> Еще встреча с Храбровицким, который тут же у гардероба начинает обличать Н. П. Смирнова как «провокатора», говорит, что написал на него заявление в ССП (я об этом знал от Н. П.) и прочее. Он производит впечатление сумасшедшего. Еле от него отделываюсь. <…>

29 мая. <…> Арестованный Амальрик будто бы перевезен в Свердловск, где были найдены его произведения. Свердловск запретный город для иностранных корреспондентов и там суд над ним вызовет меньше шума.

30 мая. <…> Умерла художница В. Ходасевич, бывшая любовница Горького, много знавшая и мало об этом в мемуарах сказавшая.[139]

31 мая. <…> В без четверти шесть Бибиси передало, что в Москве арестован Жорес Медведев. Я с ним никогда не встречался, но читал его антилысенковскую рукопись. Он работал в Обнинске и несколько месяцев назад был снят якобы за устройство там выступлений Солженицына. Знаю это со слов Р. А. <Медведева>. Это может коснуться и его. <…>

Еще передали по радио, что в десятилетнюю годовщину смерти Б. Л. Пастернака к его могиле было паломничество. Поэты читали стихи и пр. А я, откровенно говоря, забыл про эту дату…

3 июня. С утра еду в город. Был у Юры. <…>

Поразительны подробности задержания Жореса Медведева (от Р. А., т. е. все точно). Ордера на арест не было. К нему на квартиру в Обнинск явился майор милиции и врач-психиатр. Он отказался подчиниться. Заперся. Ломали дверь. На его слова, что это незаконно, майор ответил: — Мы органы насилия… Его отвезли в Калугу и поместили там в сумасшедший дом в общую палату. На след<ующий> день Р. А. на машине бросился туда. С ним еще какие то друзья их отца, старого коммуниста. Зав. психиатрической лечебницей доктор Лифшиц, еще молодой человек, заявил, что он считает Жореса сумасшедшим на основании чтения его работ. Как Р. А. пошел к врачу на дом и ждал его, а жена врача угощала его пирожками и как чуть не упал в обморок врач, пришедший из больницы и увидевший Р. А. поедающего пирожки (он и Жорес схожи, как близнецы). Врач смущен и испуган. Р. А. ему говорит, что тот всю жизнь будет стыдиться лже-экспертизы и пр. Потом новая экспертиза, уже с москвичами. На нее прорвался один академик-генетик, друг Жореса. Телеграммы Твардовского, Капицы[140] и др. Как Р. А. в воскресенье звонил на Лубянку и жаловался и ему дежурный ответил, что надо звонить в понедельник. — А если беззаконие совершено в воскресенье, кому жаловаться? — спросил Р. А. — Жалуйтесь своей жене! — ответил дежурный. Это все подлинно. Он сумел проникнуть к Б<,> помощнику Брежнева. Тот ничего не знал и обещал доложить Брежневу. Р. А. думает, что органы в стороне. Сомнительно. В общем вторая экспертиза признала Жореса здоровым, но требующим «наблюдения».

На днях будто бы состоялось расширенное заседание совета министров, где Брежнев поломал долго разрабатывавшийся пятилетний план, показав дутость многих цифр.

3 июня 1970 (продолжение).

Мише Шатрову грозит исключение из партии. Он со своей «документальностью» и методом сочинения пьес с помощью ножниц и старых стенограмм, где-то какую-то фразу Троцкого отдал Дзержинскому или что-то в этом роде. Его пьесы везде сняты. Он конечно не «троцкист», а бизнесмен, который сорвался. Он мало талантлив, но ловок. <…>

Жаркий день. В городе летит тополиный пух. Под вечер маленький дождик.

Был в городе менее пяти часов, а очень