Святые и Убийцы - Фэя Моран

Моментами я оборачиваюсь, чтобы проверить, нет ли за спиной опасного зверя или врага, подстерегающего за деревьями. Когда от тебя многое зависит, просто нет шанса на промах. Я это усвою. Осваиваю прямо сейчас.

Керан резко хватает сделавшего шаг вперёд Мистлока за шкирку, как непослушного ребёнка, отчего тот едва не налетает на старшего брата, отскочив обратно. Они переговариваются друг с другом, а я, конечно, совсем их не слышу.

Но слышу что-то за спиной.

Сердце совершает кувырок прямо в груди, ударившись о рёбра и заставив меня резко обернуться. В тот самый момент, когда на меня вдруг из ниоткуда прыгает зловонное небольшое существо размером с моё туловище. Едва сдержав крик, я падаю на спину, роняя лук, и пытаюсь придержать тварь за челюсти, которыми она активно клацает, намереваясь откусить мне голову или руку. С желтоватых острых зубов капает вязкая тёмно-синяя слюна, благодаря которой я без труда узнаю этого монстра. Это сильдан. Чудище уровня «Малые». С ним-то я должна легко справиться. Он напоминает больше свирепого кролика с клыками и когтями, сверкающими как полированная сталь.

У него чешуйчатая тёмно-фиолетовая кожа, почти как у макартов, только в некоторых местах – в области шеи, за ушами и на груди, – она образует острые выросты, как бритвы. Мне следует держать руки подальше от этих частей его тела. Мастера Королевской Гвардии часто используют их для изготовления клинков для воинов. Они остры настолько, что могут располовинить человека, если нанести точный и резкий удар. Только длинная голова со змеиным языком у сильданов мохнатая.

Монстр наваливается на меня, и я с трудом сдерживаю крик у собственного горла, чтобы не выдать себя. Мне сейчас очень пригодились бы прочные перчатки Охотников, с помощью которых я гораздо эффективней сдерживала бы его напористые движения челюстью. Сильдан горит желанием сожрать меня, а я горю желанием этого не допустить.

В следующее мгновение, нанося тяжёлый резкий удар в его брюхо – ровно в том месте, где находятся важнейшие его органы, – и благодаря за то, что он не вырос до размеров более крупных хищников, я отползаю чуть назад, пока чудовище пытается прийти в себя после нанесённого удара. А потом мне удаётся подняться на ноги; как раз в тот момент, когда уродец пытается прыгнуть на меня снова, шипя и фыркая. Я отскакиваю в сторону, и он ушибается головой об дерево, издав беспомощный писк.

Воспользовавшись моментом, я вынимаю нож, который спешно сунула за перевязью, и наставляю на сильдана, хищно сверкнувшего глазами, глядя на оружие в моей руке.

– Давай, уродец, – шепчу я, готовая к битве.

Ветер пахнет хвоей и сырой землёй. Листья у меня под ногами шуршат и трескаются, и каждый из этих звуков даёт сильдану причины меня уничтожить: они невероятно любят тишину и охраняют свою территорию. Неудивительно, что она решила так внезапно напасть на меня.

Воздух прорезает её пронзительный писк. Она снова бросается на меня, выпустив клыки и расставив когти. Я отшатываюсь, ловко увернувшись от этой атаки. Мне хочется оставаться безжалостно спокойной. В руке уже блестит клинок. И блеск этот не менее острый, чем взгляд сильдана, явно раздражённого моей тягой к жизни.

Я бросаюсь на него, опередив его желание снова метнуться в мою сторону. Клинок словно сам ищет свою цель, разрывая воздух и оставляя за собой шлейф ветра, пахнущий железом. Сильдан заверещал, но я уже оказалась гораздо ближе, чтобы она успела увернуться. Взмахом оружия в руке я валю тварь на землю, нанеся удар по боку, чтобы избежать острых выростов в её теле. Монстр забивается в агонии, пытаясь укусить меня или поцарапать, но я вдавливаю ногой её брюхо в землю, сильнее вонзая клинок в плоть.

Смертельный хруст положил конец страданиям чудища. Я добралась до его кости. Может, сломала ножом позвоночник.

В этот момент я, не отрывая от мёртвой туши под ногой взгляда, не чувствую ничего, кроме холодного восторга. Ни жалости, ни страха. В этот момент я инструмент с долгом уничтожить, чтобы защитить. Отличное качество для Охотницы. Я должна радоваться. Мною бы гордились.

Вынимаю клинок и устало падаю рядом с убитым сильданом. Её тёмно-фиолетовая кровь запачкала мне тунику и часть сапог.

Переведя дыхание, я снова поднимаюсь на ноги и беру с земли упавшую ранее стрелу, затем лук. Подхожу к предназначенному мне месту с видом на Сальшан.

У меня перехватывает дыхание от ужаса от увиденного там, внизу. И ужас этот растёт ещё больше, когда за спиной я вдруг слышу голос:

– Не шевелись.

Я словно прирастаю к земле после озвученного приказа.

Сальшан медленно окружают Святые. Их больше тридцати, точно не меньше. И все они вооружены луками, мечами, кинжалами. Они движутся прямо к Керану и Мистлоку, которые ничего и не подозревают.

Найдя взглядом Микаэля, я ощущаю, как внутри у меня всё холодеет, когда он смотрит прямо на меня. Отсюда мне не видно его лица, но я уверена, что он мерзко мне ухмыляется.

В спину упирается острый конец копья, и я вынужденно бросаю и свой лук, и колчан. С меня снимают перевязь, швырнув в сторону вместе с клинком.

– Без резких движений спускайся вниз, – приказывают мне снова.

– Почему вы на это согласились? – с отчаянием спрашиваю я, даже не ожидая, что мне должным образом ответят.

Сэнах приближается. Я почти ощущаю его присутствие кожей.

– Прости, Нура Дарвиш, – говорит жалкий предатель. – Мне пришлось пойти на это ради своих людей.

– Своих людей?

– Вы трое представляли угрозу Убийцам. Ваши смерти ничего не поменяют, но Святые хоть не станут искать вас в Гривинсхаде.

С одной стороны, я могу понять его мотивов, но с другой…

– Иди. – Острый конец копья едва не оставляет на моей тунике дырку. – Не заставляй меня причинять тебе боль. Поверь, я совершенно не хочу этого делать.

– Но вы хотите отдать нас им, – злобно проговариваю я. – Вы ведь понимаете, что они, скорее всего, просто убьют нас. Ни к чему сейчас эти слова о жалости.

У меня совершенно нет никаких шансов против него. Он – лидер Убийц. И сейчас он поступает как лидер, стремясь защитить своих людей. Мы для него чужаки. Наша смерть для него лучшее решение в этой ситуации.

Даже моё происхождение не спасёт меня. В запасе у него уже есть один Дарвиш – Дарки. И он для него куда роднее.

Мы спускаемся вниз. Я не совершаю ни одного опрометчивого поступка, не пытаюсь удрать или оказать сопротивление. Любое лишнее действие может