Святые и Убийцы - Фэя Моран

Он кивает, оставляя меня без ответов.

– Мне не дозволено говорить о будущем даже в этом мире. Нельзя рассказывать о том, что вас ждёт и что именно нужно сделать. Дурацкие правила, которые придумали какие-то тупицы!

У меня голова идёт кругом от недосказанностей и его попыток обеспечить меня уверенностью, в которой я так нуждаюсь.

Но его умалчивание делает ситуацию хуже.

А потом я ощущаю, как сжимается грудь. Как воздуха начинает не хватать, а внутри меня словно собирается вода. И поэтому я решаю, что это просто время наконец пришло. Моё время. Пора всё же умирать. Этот глупый непонятный сон просто то, что выдал мой мозг перед смертью. То, о чём я думала. О ком я думала.

Брикард стоит дальше остальных, но делает небольшой поклон мне, положив руку на свою грудь, будто прощаясь со мной.

– Мы ещё обязательно увидимся, но не скоро, – говорит Мистлок. – Пожалуйста, только помни, что я тебе тут сказал, тупица.

– Мистлок… – задыхаясь, пытаюсь произнести я. – Что…

Песок засасывает меня глубже, и…

Моя грудь дёргается, и я резко подскакиваю вверх, чувствуя, как вода выплескивается из моего рта, стекая по щекам. Чувствую, как чьи-то руки поворачивают меня так, чтобы я лежала на боку. Чтобы я не захлебнулась вырывающимися с моих губ остатками моря, которые я так опрометчиво впустила в себя, пока тонула. Я чувствую на языке солоноватый привкус.

Я не умерла. Ещё нет.

Мне снова дали шанс на жизнь.

Но я не знаю, что хуже: открыть глаза и снова понять, в каком ужасном мире живёшь, или умереть, обратившись в пыль и оказавшись в совершенно ином мире.

– Нура, – говорит голос около меня.

Рука придерживает меня за плечо, пока я пытаюсь прокашляться. Песок около моего лица мокрый.

Песок.

Я пытаюсь сосредоточиться на лице Керана, когда он снова зовёт меня. У меня дрожит нижняя челюсть от холода. Мы лежим на берегу. Да, верно. Я слышу волны, бьющиеся о скалы и прибывающие на песок.

– Ты вернулась, – облегчённо выдыхает Керан, роняя голову рядом со мной. Он закрывает голову руками, и я слышу сперва неразборчивый разговор с самим собой, пока он не поднимает глаза снова.

Они полны слёз.

О ад-Дарр.

– Они у нас всё забрали, Нура, – говорит он. – Всё. Я… боялся, что…

Керан недоговаривает. Вместо этого морщится, будто от боли, падая возле меня на спину и обращая лицо к небу. К небу, полному ярких звёзд, которые отражаются в его мокрых глазах. Он выглядит очень уставшим и обессиленным, его рука лежит на дрожащей груди. И сейчас я наконец вижу на его коленях скрытые под штанами, но немного выглядывающие наружу заострённые лезвия. Именно ими он разрезал свои верёвки. Изобретение Убийц.

Я уже прокашливаюсь и беру контроль над собственным телом. Пытаюсь встать, чтобы оглядеться. Но я ничего почти не вижу дальше Керана.

В Шиэнне есть лишь одно единственное место, не требующее никакого света.

Костяной Остров.

От растерянности мне хочется зарыться в этот самый песок. Мы сейчас находимся в самом опасном месте во всём Ночном Королевстве. В месте, на которое никогда не ступала нога человека. В обиталище самых кровожадных из тварей.

В жилище сирдов.

Я вся дрожу, когда пытаюсь привстать на локтях. Мне так холодно, что нижняя и верхняя челюсти стукаются друг о друга. Я совершенно лишена зрения, мне здесь точно не выжить.

Мистлок сейчас посмеялся бы и сказал, что я тупица, раз не взяла с собой что-нибудь светящееся. Ту же воду с рек в Гривинсхаде. Сказал бы, что это было очень глупо и что я неуклюжая задница.

Мистлок…

Воспоминания о произошедшем вихрем уносят меня обратно в Сальшан. Теперь я снова сижу на коленях возле его тела, смотрю на кровавый след на шее, в мёртвые глаза.

Он собирался жениться. По прилёте домой. Он хотел связать свою жизнь с Сириной и жить счастливо, как все остальные. Мистлок был бы хорошим мужем для неё. Любящим и заботливым. Обо мне он всегда заботился. Он любил заботиться о людях и помогать им, и по-настоящему горел своей работой. Имел мечту.

Я не сразу понимаю, что всхлипы вырываются из моего горла раньше, чем я успеваю прикрыть руками лицо. Мне так больно всё это вспоминать. И думать тоже больно. Поэтому я позволяю затем плечам трястись, вздрагивать грудной клетке, стекать слезам крупными каплями до тех пор, пока не заболела голова.

Не могу даже представить, каково Керану. Он лишился всех. По очереди.

И при всём этом мне хочется попросить у него прощения. Ведь это моя вина. Я погубила их жизни.

Не знаю, как я должна ощущать свою беспомощность в этом случае. Когда ничего вернуть уже нельзя. Когда поздно поворачивать назад и не поступать так, как уже поступил из-за своей глупости.

Но как бы мне не было тягостно, Керану в сотни раз тягостнее будет нести это бремя.

– Прошу, не плачь, – умоляет меня его голос, слабо доносящийся до моих ушей. Тихий. – Ты жива. Я очень рад, что мне удалось… вернуть тебя.

Смысл сказанного доходит до меня не сразу.

Я ведь тонула, наглоталась воды. Был только один способ вернуть меня обратно, спасти мне жизнь. Я знаю какой.

Стараюсь об этом не думать. В другом случае я обязательно сгорела бы от стыда. А может обрадовалась. Реакция могла быть любой. Но сейчас у меня нет сил ни на что из этого.

У меня вырывается очередной всхлип, как вдруг раздаётся громкий рокот, заставивший нас вздрогнуть от испуга. Я ощущаю, что от прогремевшего рыка зашевелился песок под моими руками.

– Сирд… – говорит Керан.

Я вижу, как он встаёт и хватает меня за руку.

Рёв повторяется. Вместе с ним будто дрожит сам воздух. И моё сердце.

– Нура! Нам нужно прятаться!

Керан не терпит замедлений, неожиданно подхватывает меня на руки, поднимая с земли. Я хватаюсь за его шею обеими руками, пока он ускоренным шагом ведёт меня куда-то. Бежит, как будто точно знает в каком направлении нужно бежать, чтобы спастись. Воздух здесь такой холодный, что я ощущаю, как с моих губ вылетает облачко пара.

И вновь чудище рычит, заставляя дрожать весь остров, вынуждая Керана ускорить шаг насколько это ещё возможно. А я ненавижу в эти моменты свою беспомощность.

Понятия не имею, как мы выживем в этом кровавом месте. У нас нет оружия, нет еды и воды. Всё, что мы здесь сможем – убегать и прятаться. Но этого будет недостаточно. Так или