Святые и Убийцы - Фэя Моран

Керан в момент наклоняется, и я чувствую, что воздух стал ещё холоднее, а вместе с тем влажным и пахнущим мокрым камнем. Кажется, мы оказались внутри пещеры.

Мне по-прежнему не видно ничего. Керан был моими глазами в крепости для тренировок в Каильте и снова стал ими здесь. Без него я обречена. А он сейчас делает всё, чтобы спасти меня.

Как благородно и глупо – спасать виновницу в смерти брата.

Керан опускает меня на землю, кладя на холодный камень. Ощущаю влажную поверхность, чувствую мокрый песок. Мы ещё ближе к морю.

Сальшан находится далеко от Костяного Острова. Ближе всех к нему расположена деревня Лирнагор. Но течение моря Восия такое сильное, что точно сумело бы унести нас прочь прямо к острову, кишащему сирдами. Но вот Туча… Где она? Неужели Керан не может позвать её? Макарты чувствуют своих хозяев и преданно исполняют их волю.

– Он совсем недалеко, – шепчет Керан почти у самого моего уха. – Будь тихой. И не бойся. Он должен улететь.

Я не хочу говорить, что боюсь вовсе не сирда. Я боюсь увидеть, как погибнет Керан. Это непременно произойдёт, если мы отсюда не уберёмся.

Соображать, когда ты дрожишь от холода, оказывается сложнее, чем я думала. А ещё у меня почему-то болит правая рука, будто я ударилась обо что-то. Может, это на мне сказалось падение в воду. Или неудобное положение из-за тех тугих верёвок.

– Что мы будем делать? – спрашиваю я темноту.

Она отвечает голосом Керана:

– Я что-нибудь придумаю. Обязательно.

– Веришь ли ты сам в то, что мы не погибнем здесь?

Он какое-то время молчит, и я успеваю решить, что ответ отрицательный, пока Керан не заговаривает снова:

– Если мне и суждено умереть, я не допущу того, чтобы ты ушла со мной. Ты нужна этому миру.

Качаю головой, потому что он не прав. Мне хочется кричать о том, что он ошибается, и снова винить себя во всех бедах, что навалились на нас. Но не успеваю. Потому что Керан хватает мою руку.

– Не спорь со мной. Ты будешь жива, даже если я умру. Я всё для этого сделаю.

– Ты такой глупец, Керан, – раздражаюсь я. – Такой глупец!

Его хватка ослабевает, и я вырываю руку.

– Мы проиграли, – с горечью признаю я. – Они победили. Гривинсхад был единственным местом, полным настоящих воинов. Тех, кто был готов действовать. Убийцы не ожидали бы нападения. Я уверена, их всех уже убили, а может убивают прямо сейчас… Давай смотреть правде в глаза, Керан. Мы бесполезны. Мы проиграли.

Сейчас я благодарна своим раксираховским глазам. Из-за того, что они не позволяют мне увидеть лица Керана. Наверняка, моя речь не возымела должного эффекта. Он меня, может, возненавидит из-за этих слов. А возможно он меня уже ненавидит. Просто ловко это скрывает.

– Ты хочешь сдаться? – спрашивает голос.

– Я всегда была слабой. Мне не нужно было с самого начала во всё это ввязываться. Я по глупости своей решила, что смогу сделать то, во что люди вокруг меня не верили. Меня не принимали всерьёз, поэтому я взбунтовалась. Вот, что стало виной всему! Теперь они все погибли… Те, кого мы любили. Из-за меня. Из-за моей глупости!

И снова горло болезненно сжимается, снова трясутся в агонии мои плечи, потому что я пытаюсь сдерживаться изо всех сил. Правда, пытаюсь снова не разреветься, словно это имело бы хоть какой-то смысл. Но этих сил совсем недостаточно. У меня всё внутри ноет, как будто кто-то решил поселиться под моей кожей вместе с острым ножом и вырезать всё, что попадалось ему на пути.

– Мистлок был моим братом, – с горечью произносит Керан. – А Брикард – отцом. И я любил их. Возможно, я и кажусь сильным, но… я напуган. Как и ты. Потому что никогда не думал, что потеряю их вот так… Словно это в норме вещей.

Я закрываю лицо руками, чтобы он не видел, как сильно его слова заставляют меня убиваться от сожаления.

– Я не знаю, что ждёт меня, – продолжает он. – Понятия не имею. Может, умру. Может, присоединюсь к ним. Я напуган, вот что я знаю точно. Но ещё я знаю, что не могу позволить себе опустить сейчас руки. Они бы этого не хотели. Их жертва не должна стать напрасной, Нура. Пожалуйста, выслушай меня.

И следующее, что я ощущаю, это рука Керана, схватившая моё запястье. Так резко, что я встрепенулась. Он вынуждает меня отцепить ладони со своего лица и взглянуть вперёд – туда, где, как я думаю, находится сейчас его лицо.

От того, что я не вижу его, дышать становится сложнее. Потому что он меня наверняка сейчас изучает, видит каждую мою эмоцию, а вот я его не могу.

– Я никогда не считал тебя слабой, – твёрдо выдаёт Керан. – Кто бы что ни говорил, для меня ты всегда была самой сильной девушкой, какую я когда-либо знал. Ты никогда не отчаивалась и доходила до конца. Я восхищался тобой, прелесть, каждую Луну, когда наблюдал за твоими достижениями. Я любил смотреть, как ты тренируешься, любил смотреть на тебя на занятиях в Школе. Любил видеть твоё упрямство после ваших с Мистлоком очередных выходок. Ты говорила, что перестанешь делать то, что тебе запрещали, и будешь слушаться в следующий раз, но… всегда по итогу поступала, как хотела сама. Нура, всегда стремящаяся стать лучше. Нура, желающая всем добра, кто бы что ни говорил. Нура, искренне любившая помогать и мечтавшая защищать даже тех, кто был против неё. Я всегда говорил, что тебя ждёт нечто большее, и я не ошибусь, прелесть. Потому что…

Керан неожиданно замолкает, а у меня сердце бьётся в груди как сумасшедшее от всех слов, что я только что услышала. Слов, которые легли на свежие раны целительной силой. Совсем неожиданно для нашего подавленного состояния.

Он всё ещё держит моё запястье, я ощущаю его холодные пальцы, а потом чувствую, что он шевелится. Что-то делает, а я не вижу. Потом пальцы перемещаются к Нити Сердец, которая всё ещё висит на моей руке, как горькое напоминание, о котором я временами забываю, потому что мне совершенно не до этого.

– Потому что, возможно, только благодаря тебе я остаюсь сейчас в здравом рассудке. Благодаря тебе я не превратился в безвольное животное, которым они могли управлять, сколько им вздумается. Руками которого они убивали бы невинных людей.

Я делаю резкий вздох, потом пытаюсь