Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

дома в Копенгагене.

Гаагский процесс

Едва вернувшись, Кнуд Расмуссен был вынужден снова отправиться в путь. По воспоминаниям Эйнара Миккельсена, 12 ноября датская делегация из 20 человек должна была поехать в Гаагу. В состав делегации под руководством высшего судебного адвоката Стеглич-Петерсена входили чиновники, юристы из Министерства иностранных дел и администрации Гренландии, которые должны были представлять в деле сторону Дании. В качестве экспертов по вопросам Восточной Гренландии в делегацию вошли ветеран адмирал Г. С. Амдруп, Лауге Кох, Эйнар Миккельсен и Кнуд Расмуссен.

«По знаку президента, японца М. Адачи, высокопоставленные господа заняли свои места в высоких креслах за огромным столом, покрытым зеленым сукном: заседание было объявлено открытым, и началась борьба за территории. В течение 53 долгих утренних и вечерних заседаний, заслушивая аргументированные доводы адвокатов, суд должен был решать судьбу Гренландии. Представив себя в роли практичного гренландца, я то и дело ловил себя на мысли, как же далеки были господа судьи от всех этих речей о Гренландии, ледниках, эскимосах и охотниках. Должно быть, разговоры на эти темы были им так же бесконечно чужды, как чужд был мне весь этот торжественный акт правосудия», – вспоминает Эйнар Миккельсен. Кнуд Расмуссен, вероятно, разделял его точку зрения, за исключением того, что у него не было возможности об этом сказать.

Дни проходили в судебных заседаниях, и во время перерывов делегации могли встречаться. Одним из решающих моментов стало заявление норвежского министра иностранных дел Ихлена, которое в свое время датское правительство сочло взятым на себя Норвегией обязательством. Со своей стороны норвежцы утверждали, что в 1919 году дело не подлежало обязательному рассмотрению, поэтому устное заявление министра иностранных дел не должно восприниматься как обязательство. Суд не увидел в этом заявлении одобрения датского суверенитета, но, с другой стороны, было высказано мнение, что Норвегия не имела права прибегать к захвату земель и препятствовать Дании в получении суверенитета. Иными словами, Норвегия не имела права на аннексию. По утверждению датской стороны, суверенитет у Дании был с давних пор, и, чтобы доказать этот факт, заинтересованным державам были продемонстрированы обращения 1916–1921 годов. В качестве аргументации обе стороны пытались использовать соглашение по вопросу о Восточной Гренландии. Как считала Дания, это соглашение основывалось на том факте, что их суверенитет был одобрен Норвегией еще в 1919 году, а норвежская аннексия противоречит условиям этого соглашения. То, что норвежские охотники с 1924 года использовали эти земли так, как считали нужным, не встречая возражений датчан, лишь подчеркивало, что эта деятельность происходила в рамках договоренности, и это служило аргументом скорее в пользу Дании, чем Норвегии. В свою очередь норвежцы утверждали, что в соглашении ничего не говорится о международном праве на аннексию. Все эти аргументы были понятны суду. Договор, заключенный между Данией и Норвегией о Восточной Гренландии, не затрагивал вопросы суверенитета, чтобы ни одна из сторон не могла использовать его в этом контексте.

Большую часть жизни Кнуд Расмуссен действовал как самопровозглашенный гренландский посланник в Дании и неоднократно критиковал политику датских властей в Гренландии. В качестве примеров можно привести его «Письма от гренландцев», опубликованные в Atlanten в 1907 году, а также его доклад для Министерства внутренних дел 1909 года. Выступая в ригсдаге в 1925 году, находившийся в оппозиции к правительству Эдвард Брандес выделил все негативные аспекты жизни в Гренландии. Разумеется, норвежцы не преминули отреагировать на эти заявления. Ссылаясь на высказывания Кнуда Расмуссена, они утверждали, что гренландцы находились под постоянным гнетом датских колонизаторов и тот, кто этого не признает, просто не обладает достоверной информацией.

Датская делегация в Гааге. Стоят (слева направо): окружной судья Н. В. Буг, посланник Хельге Вамбер, полярный исследователь, геолог Лауге Кох, адмирал К. С. Амдруп. Сидят (слева направо): посланник Г. А. Бернхофт, министр иностранных дел Густав Расмуссен, Кнуд Расмуссен, Эйнар Миккельсен. Королевская библиотека, Дания

Норвежцы сделали верный тактический ход, и, разумеется, Кнуд Расмуссен должен был как-то отреагировать на эту провокацию.

В статье, опубликованной в журнале «Гренландия» № 6 за 1983 год, Регитце Маргрете Сёбю утверждает, что в архивах Королевской библиотеки обнаружила речь, произнесенную Кнудом Расмуссеном в Гааге. Однако Расмуссен непосредственно никаких речей в Гааге не произносил. 17 января адвокат Верховного суда Стеглич-Петерсен зачитал его выступление, черновик которого хранится в архиве библиотеки Хундестеда и был в свое время опубликован в небольшой книге Х. A. О. Биструпа «Кнуд Расмуссен и монополия Гренландии – документы».

Слова в тексте Биструпа не полностью совпадают с черновиком из Хундестеда, но Биструп отмечает, что его текст переведен с английского, на котором велись переговоры. Читая его, понимаешь, что это один и тот же текст. Он более подробный и значительно более прямолинейный, чем текст из Королевской библиотеки. Приведем начало выступления Кнуда Расмуссена из этого черновика:

Для всех нас, тех, кто был близок к гренландцам, попытка норвежской стороны безо всяких доказательств подорвать доверие ко всему, что гренландцы сами хотели высказать перед этим судом, прозвучала как пощечина. Они дошли до того, что бездоказательно пытались заклеймить членов различных советов, назвав их подставными фигурами датского правительства.

Далее я продемонстрирую всю безосновательность подобных намеков, основывая свое опровержение на хорошем знании фактов. При этом я заявляю, что в роли обвинителей выступают люди, которые не имели никаких контактов с населением, которое они пытаются опорочить.

Описав весь свой опыт, Расмуссен объяснил, почему он считает, что имеет право выступать от лица гренландцев и представлять их дело в суде. Основная точка зрения, высказанная гренландцами, сводилась к тому, что решение должно быть вынесено в пользу Дании, чему норвежцы, в свою очередь, пытались выразить недоверие. Целью речи Расмуссена было показать, что он, как и Стеглич-Петерсен, заслуживает доверия и способен справиться с ситуацией, а также то, что у него есть серьезные основания, чтобы оставить управление в руках датчан, а не норвежцев. По ходу своей речи Расмуссен доказывает, что норвежские охотничьи практики в Восточной Гренландии нанесли немалый вред гренландцам. Черновик выступления заканчивается словами:

При рассмотрении всех этих заявлений, полученных нами из самых разных уголков Гренландии, легко можно увидеть, что через них красной нитью проходит единодушное доверие к Дании и беспокойство по поводу конкуренции, присутствующей в действиях норвежских охотников. Гренландцы единодушны в этом вопросе, вынесенном на рассмотрение Верховного суда, и никогда не согласятся с утверждением норвежцев, что Гренландия состоит из нескольких земель.

Гренландия принадлежит гренландцам и является единой страной. Здесь нет места разделению во взглядах и передаче