Власть в погонах: Военные режимы в современном мире - Григорий Васильевич Голосов

Веласко Альварадо и член его узкого круга, занимавший к тому же посты премьер-министра и министра обороны, выступил в городе Такна на юге страны с речью, в которой предложил лидеру режима уйти в отставку. Сразу после этого Моралес Бермудес назначил членов хунты, а та единогласно избрала его новым президентом. Состав высшего военного руководства при этом изменился незначительно, поскольку все видные военачальники поддержали переворот. Конечно, некоторые опасения у его организаторов были, о чем и свидетельствует их решение огласить свою декларацию в отдаленном от столицы провинциальном городе вопреки обычной практике силового захвата власти. Но вскоре столичный гарнизон поддержал отстранение Веласко Альварадо. На средних и низших этажах военной иерархии у него было немало сторонников, но они не смогли выступить против практически единодушного решения правящей группы о его отстранении. Смена режима была бескровной. В дальнейшем Моралес Бермудес провел основательную чистку армии, устранив таким образом угрозу нового переворота. Но удержать власть надолго военный режим не смог и уже в 1980 году уступил ее демократически избранному руководству.

Военные режимы, установленные в результате элитных переворотов, обычно более долговечны, чем возникшие вследствие офицерских путчей. Оно и понятно: чем ниже статус организаторов переворота в военной иерархии, тем шире круг офицеров, способных устроить новый переворот. Исключения из этого правила бывают. Например, в 1980 году в Суринаме произошел военный переворот, организованный группой сержантов во главе с Дези Баутерсе. Его диктатуре удалось удержаться до 1988 года. У Баутерсе был несомненный политический дар в сочетании с решительностью и жестокостью. Это и позволило ему в 1980–1987 годах подавить несколько покушений на власть, организованных самыми разнообразными военными группировками – от крайне правых до крайне левых, причем одна из этих попыток привела к тяжелым боям в столице страны. Потом Баутерсе разгромил повстанческое движение, возглавляемое его бывшим телохранителем. Понятно, что такие испытания способны пережить немногие политические лидеры. Таланты Баутерсе получили дополнительное подтверждение, когда в 2010 году он был избран президентом страны уже на демократических выборах.

Вторая причина недолговечности военных режимов состоит в том, что многие из них приходят к власти с ограниченными целями, в которые входят борьба с коррупцией и защита национальной безопасности. Вторая из этих целей еще может как-то выглядеть стратегической, но в общественном восприятии обе носят краткосрочный характер. Как свидетельствует пример первого режима Джерри Ролингса в Гане, есть легкий способ побороть коррупцию – пусть и жестокий, но весьма наглядный: отстранить коррупционеров от власти и примерно их наказать. Дальше все зависит от того, как поведут себя лидеры нового режима и те чиновники, которые сохранили должности. Если коррупция продолжается, то вина за нее естественным образом возлагается на действующие власти. Ведь тогда можно сделать вывод, что режим не справился с задачей, решение которой объявил смыслом своего существования. Имеет значение и то, насколько им были выполнены другие обещания.

Наглядным примером может послужить случай Якубу Дан-Юмма Говона, который был военным диктатором Нигерии в 1966–1975 годах. Говон пришел к власти в результате второго за год переворота, причем лидеры первого собственной главной целью провозгласили борьбу с коррупцией. Обильную дань этой теме отдавал в своей риторике и сам Говон. В действительности оба переворота были связаны с обострением межэтнических и межконфессиональных отношений в стране. Вскоре после прихода Говона к власти началась гражданская война, вызванная попыткой преимущественно христианской (в отличие от востока и севера, где придерживаются ислама) богатой нефтью восточной части страны отделиться и создать независимое государство Биафра. Эту чрезвычайно кровопролитную войну (по разным данным, ее жертвами стали от 700 000 до 3 миллионов человек) Говон выиграл, восстановив государственное единство Нигерии. По окончании войны он подтвердил свое данное ранее обещание передать власть гражданскому правительству в 1976 году. После этого в экономике страны произошел заметный рывок, хотя заслуга властей тут была невелика: основную роль сыграл стремительный рост международных рыночных цен на нефть, вызванный ближневосточным кризисом.

Приток нефтедолларов сыграл с режимом Говона злую шутку. Коррупционные соблазны стали настолько сильными, что многие члены правящей группы втянулись в незаконные схемы личного обогащения, которые привели к судебным разбирательствам и привлекли к проблеме общественное внимание. Стало ясно, что справиться с коррупцией режим Говона не в состоянии. Хотя личное участие лидера в коррупционных схемах доказать не удалось, власть была серьезно дискредитирована. Масла в огонь подлило то, что в 1974 году Говон взял назад свои слова о намерении в скором времени уступить власть, объясняя это тем, что общество еще не продемонстрировало «умеренности и самоконтроля в достижении частных целей». На фоне коррупционных скандалов, в которых обвиняли его самого, эта формулировка звучала двусмысленно.

Правящей группой был организован заговор против действующего лидера. В 1975 году произошел переворот, подготовленный близким другом Говона. Любопытно отметить, что после потери власти Говон покинул Нигерию и, будучи сравнительно молодым человеком в возрасте слегка за 40, поступил в британский Уорикский университет, где получил докторскую степень по политологии. В дальнейшем он вернулся на родину, но ученым не стал и от активной политической деятельности отказался, занявшись нефтяным бизнесом.

За свержением Говона последовал довольно длительный период неразберихи, во время которого произошла еще одна попытка переворота, на этот раз организованная дальним родственником бывшего президента, офицером по имени Бука Сука Димка. В итоге все же установился относительно стабильный военный режим во главе с Олусегуном Обасанджо, видным членом сформированного еще в 1966 году руководства страны. В 1979 году он передал власть гражданскому правительству. Впрочем, до перехода Нигерии к демократии оставались десятилетия, в течение которых страна пережила еще несколько гражданских авторитарных режимов и военных диктатур, да и сегодня нигерийская демократия выглядит очень хрупкой.

Примерно так же обстоит дело и со второй популярной среди военных режимов целью прихода к власти: обеспечением национальной безопасности (часто это формулируется как преодоление террористической угрозы). Опыт нескольких латиноамериканских стран – Аргентины, Бразилии, Уругвая – свидетельствует, что иногда эта цель достигается быстро, пусть и ценой применения весьма жестоких методов. При этом в отличие даже от антикоррупционных кампаний, итоги которых могут быть довольно спорными, здесь результат всегда налицо. Террористические действия либо есть, либо их уже нет, и это очевидно для любого наблюдателя. Надо заметить, что хотя политический террор почти никогда не находит широкой общественной поддержки и борьба против него не чревата для власти репутационными издержками, проявленная режимом жестокость тоже не остается без внимания общественности. Общий итог антитеррористических действий часто воспринимается массами и правящим классом как «плюс на минус».

Но тогда правителям, если они хотят и дальше оправдывать свое пребывание у власти борьбой за национальную безопасность, нужно подбирать новые аргументы. И тут у режимов любого типа, но в особенности военных (что легко понять), возникает искушение, которое кажется очень привлекательным: затеять маленькую победоносную войну. Режим «процесса национальной реорганизации» в Аргентине претерпел за свою недолгую историю, с 1976 по 1983 год, немало политических пертурбаций. Террористическую угрозу он устранил, но больше похвастаться было нечем. К 1981 году во главе хунты оказался уже третий лидер, Леопольдо Фортунато Галтьери, который менее чем через год нашел-таки волшебное средство продлить долголетие режима, попытавшись отвоевать у Великобритании Фолклендские острова.

Война встретила поддержку в стране, жители которой всегда считали острова, которые там называют Мальвинскими, принадлежащими Аргентине по полному историческому праву. На первых порах операция действительно была успешной. Аргентинский десант высадился на островах и после короткого боя вынудил капитулировать находившийся там небольшой британский гарнизон. Популярность режима резко пошла вверх. Видный оппозиционный публицист писал: «В Аргентине борется не военная диктатура. Это весь народ, ее женщины, ее дети, ее старики, независимо от их политических убеждений. Противники режима, подобные мне, борются за наше достоинство, борются за то, чтобы устранить последние остатки колониализма. Не заблуждайтесь, Европа, за Мальвинские острова борется не диктатура; это вся нация».

Оглядываясь назад, можно сказать, что фолклендская операция была авантюрой. Британские вооруженные силы значительно превосходили