Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

— Это зависит от того, насколько вы смелы, — с лёгкой улыбкой ответил посланник Белого тигра.

«Извлеките свой меч!» — вскричал Сяо Чухэ, взмахнув клинком Хаоке. В тот же миг все двери, окна, столы и стулья в помещении были сокрушены, и убийственно острая энергия меча устремилась в сторону Су Муя.

На сей раз у него не было возможности отступить.

Су Мую слегка шевельнулся, и его пальцы с нежностью сжали рукоять зонта, высвобождая клинок меча. Он взмахнул им, и лезвие столкнулось с Раскалывающей Империю энергией меча, постепенно превращаясь в пыль.

Однако Су Мую, не обращая внимания на происходящее, протянул левую руку назад, и в неё, словно по волшебству, попал ещё один клинок. Как только он поймал тонкий меч, он стремительно шагнул к Сяо Чухэ.

Затем он остановился.

Клинок в его левой руке был приставлен к груди Сяо Чухэ.

Посох Уцзи посланника Белого тигра был направлен ему в спину.

И буддийский посох Су Чжэ был высоко поднят.

Сяо Чухэ облизнул губы и произнёс: «Старший владеет мечом очень хорошо».

Су Мую, не обращая внимания на окружающих, вонзил свой клинок в землю и ответил: «Это не умение владеть мечом. Это искусство убивать».

«Пойдём, ученик. Теперь ты понимаешь, что всегда найдётся кто-то лучше», — произнёс посланник Белого тигра, шагнул вперёд, схватил Сяо Чухэ за воротник и выпрыгнул вместе с ним из окна.

После приземления Сяо Чухэ не выказал ни малейшего разочарования. Он подумал: «Не удивительно, что мастер столь высоко отзывался о нём прежде. Его искусство владения мечом воистину поразительно».

«Этот человек уже говорил, что это было не мастерство владения мечом, а искусство убивать», — посланник Белого тигра с нежностью погладил Сяо Чухэ по голове.

«Хотя твоя техника меча превосходна, а талант велик, ты никогда не сталкивался с реальной опасностью для жизни. Именно поэтому я решил взять тебя с собой. Я хотел, чтобы ты увидел, как выглядит настоящая битва не на жизнь, а на смерть».

Сяо Чухэ сначала вздрогнул, затем задумчиво нахмурился и, кивнув, произнёс: «После возвращения этот ученик тщательно проанализирует сегодняшнюю дуэль. Итак, на этот раз учитель пришёл, чтобы дать мне практический опыт».

«Это было лишь совпадением. Я пришёл сюда, чтобы собрать больше информации», — посланник Белого тигра достал из кармана своей мантии небольшую книжку и красную кисточку и начал медленно записывать несколько строк.

«Какую информацию?» — спросил Сяо Чухэ.

— «Су Чжэ, воистину, уже не тот, что прежде», — тихо промолвил посланник Белого тигра. — «Но Су Мую, напротив, стал ещё могущественнее, чем прежде».

— Среди четырёх стражей города Тяньци есть посланница Лазурного Дракона Ли Синьюэ, наследница Меча Сердца и хозяйка Гробницы Меча. Есть также посланник Алой Птицы Сиконг Чанфэн, третий мастер города Снежной Луны и единственный в мире Бессмертный Копьеносец. Есть и посланник Чёрной Черепахи Тан Ляньюэ, выдающийся ученик нынешнего поколения династии Тан и будущий наследник старейшины Тана. Все эти трое стражей — известные личности.

Однако посланник Белого тигра остаётся загадкой. Он носит маску демона и щеголяет седыми волосами. Никто не знает, кто он на самом деле.

Су Мую посмотрел на потрёпанный бумажный зонтик в своей руке и повернулся к Су Чжэ:

— Дядя Чжэ, после сражения, которое только что произошло, у тебя есть какие-нибудь предположения о его личности?

— «Посох Уцзи — это сокровище горы Хуанлун», — медленно произнёс Су Чжэ. — «Может ли этот человек быть из секты Дао?»

Су Мую, погружённый в глубокие размышления, склонил голову и, покачав ею, произнёс: «Сомневаюсь, что они из секты Дао. Мне не по себе — они кажутся более пугающими, чем Ли Синьюэ».

Су Чжэ, заинтригованный, спросил: «О? Ты считаешь, что Белый Тигр превосходит Лазурного Дракона?»

Су Мую ответил: «Ли Синьюэ заботится лишь о стабильности города Тяньци. Пока мы не нарушаем её законов, она не станет действовать против нас. Но этот человек совсем другой. Я не могу понять, почему они пришли именно сейчас и почему ушли. У них есть свои планы, и мысли их глубоки».

С этими словами Су Мую вздохнул.

Су Чжэ с улыбкой произнёс: «Полно, полно, не стоит так печалиться. Прежде мы сами доставляли окружающим немало хлопот, а теперь пришла наша очередь столкнуться с трудностями. Это, как говорится, карма. Когда же ты собираешься пригласить этого молодого человека Чанхэ?»

Су Мую покачал головой: «Давай повременим ещё немного».

Су Чжэ хлопнул его по плечу и предложил: «Не стоит быть таким угрюмым каждый день. Раз уж ты здесь, в городе Тяньци, почему бы мне не показать тебе что-нибудь интересное?»

Су Мую слегка удивился: «За последние несколько дней я уже посетил все достопримечательности города Тяньци».

Су Чжэ поинтересовался: «И где же ты был?»

Су Мую начал перечислять: «Пагода Цяньцзинь, Императорская обсерватория, Небесный камень вопросов, Сад Восходящего дракона...»

Су Чжэ энергично замахал руками: «Стоп, стоп, стоп! Что же это за скучные места!»

Су Мую потёр затылок и спросил: «Разве это не самые известные места в городе Тяньци?»

— «Ба! — с воодушевлением воскликнул Су Чжэ. — Самое знаменитое место в городе Тяньци, несомненно, это...»

Су Мую на мгновение погрузился в раздумья: «Императорский дворец?»

— Императорское бюро развлечений! — громогласно возгласил Су Чжэ, когда солнце скрылось за горизонтом и зажглись фонари.

В то время как большая часть города Тяньци постепенно погружалась в сон, это место только начинало пробуждаться к жизни.

Императорское бюро развлечений, с его тридцатью двумя павильонами, представляло собой истинный оазис веселья и развлечений.

Под морем красных фонарей, словно парящих в воздухе, Су Чжэ, слегка пошатываясь, шёл, держа в руке посох, на котором была прикреплена нефритовая бутыль с вином.

— Мую, ты бывал в городе Тяньци, но не посетил это место? — обратился он к своему спутнику.

— Я… — Су Мую на мгновение задумался, но затем ответил: — Я не знал дороги.

— В этом есть смысл. В таких местах легко заблудиться, если отправиться туда в одиночку, — заметил Су Чжэ, покачивая посохом и расплёскивая немного вина, которое он тут же ловил ртом. — Вино не опьяняет, люди сами себя делают пьяными.

— Дядя Чжэ, с каких это пор вы стали столь привержены винопитию? — вопросил Су Мую, несколько опешив.

— ... — Су Чжэ издал неловкий смешок. — Видите ли, это придаёт мне изысканности.

— Дядя Чжэ, отчего вы внезапно утратили акцент?