Схватка (повести о чекистах) - Юзеф Янушевич Принцев

блага, не деньги, не рестораны и не бассейны. Если хотите, даже не состояние нашего тела. Свобода — это состояние духа, души. А ваша душа слепа и обманута. Какая уж там свобода.

— Кем обманута?

— Теми, кто вас завербовал. И хотите, я это докажу?

— Да, хочу, хочу!

— Только если я докажу, вы это честно подтвердите... А я докажу, потому что их вербовки стандартны. Итак, они платили вам долларами, дарили вещи и заверяли, что вы поставляете неоценимую информацию. Не так ли? Молчите... Но ваша информация была пустяковой. Слухи, происшествия, разговоры у проходной, характеристики людей... Деньги вам платили авансом, вперед, предвкушая что-нибудь вроде образца покрытия. Они говорили, что вы получите еще деньги, много? Молчите... Говорили, что после определенного срока переправят вас за границу на райскую жизнь с теннисом и зеленым бассейном? Молчите... Говорили, что на ваше имя открыт счет в банке? Молчите... Тогда гляньте сюда. У вас в квартире нашли вот эти тщательно упакованные фотографии красивых интерьеров... Смотрите, смотрите! Холл с камином. Кабинет мореного дуба, стол с мини-компьютером. Кухня в стиле семнадцатого века. Оранжерея с гамаками. Что это? Они сказали, что эта вилла станет вашей? Куплена на ваше имя в рассрочку, не так ли? Молчите... Снегурский, эта вилла стоит миллионы. Она может стать вашей только при одном условии — если вы женитесь на некой Монике Шварцвальд.

— Моника... Глупость какая-то...

— Потому что на этих фотографиях изображена вилла западногерманской миллионерши Моники Шварцвальд. Кстати, ей семьдесят три года.

— Ничего не понимаю...

— Но мы все говорили о вашей философии, Снегурский. За годы работы я понял, что одна философия к преступлению не приводит. Рядом с ней идет моральное падение, которое начинается как бы с капелек, с мелких порций... Но эти моральные пятна копятся, как деньги у скряги. Разве можно представить, чтобы человек жил-жил, да и предал Родину? Нет, сперва идут мелкие предательства. Вы предали любимую девушку, потом жену, потом парализованную Бояркину, потом Миновалова, потом Теплякова... Но ведь это и есть Родина — сослуживцы, друзья, родственники... А уж потом вы отдали секретный образец покрытия врагу, разведчику Хербу Овертону.

— Нет! Я отдал сотруднику консульства Джону Снайсеру!

— Эх, Снегурский... Западногерманский турист Курт Фидлер, французский турист Жюль, сотрудник консульства Джон Снайсер — это все Херб Овертон.

— А-а-а!

— Снегурский, что вы делаете? Сержант! Помогите мне... Отправьте его немедленно в медчасть! Успокойтесь, Снегурский, успокойтесь. Допрос окончен. Магнитофонная запись прекращена...

18

— Допрашивается гражданин Снегурский. Показания записываются на магнитофонную ленту... Здравствуйте. Как самочувствие?

— Извините за вчерашнюю вспышку.

— Я испугался за вашу голову — об стенку, да с разбегу... Так ведут себя лишь алкоголики да наркоманы.

— Знаете, кого я больше всех теперь не люблю?

— Херба Овертона?

— Себя.

— Ну, человек, который говорит, что не любит себя, очень себя любит.

— Попался, как последний дурак.

— Но вас же не во сне завербовали...

— Во сне! Именно во сне.

— Не понимаю...

— В прошлом году, в июне месяце, засиделся я в лаборатории. Вышел из нее часов в восемь вечера. Устал, голодный... А над городом белые ночи, людно, весело. Дома меня никто не ждет. Ну и зашел в бар гостиницы выпить рюмку коньяку. Выпил, правда, две. Рядом стала, как говорят подростки, клевая пара. Он спортивного вида, веселый. Она нервная, стройная, как скаковая лошадка. В баре — не в ресторане: знакомятся быстро. Через десять минут я уже знал, что он Дима, а она Мария. Из какой-то экспортно-импортной конторы. Ну насосались хотя и элегантно, но до упора. Платил Дима. Я не жадный, но все-таки приятно, когда платит другой. Вышли из бара — земля под ногами ходуном. Они предложили поехать к ним. Разумеется, согласился. Не поехали бы к ним, поехали бы ко мне. Как ехали и куда — не помню. Вроде бы частника поймали. Оказались в каком-то помещении, где много торшеров. Возникла вторая женщина, в тунике... Еще выпили... Я отключился. Утром открываю глаза и не пойму, где я. Будуар не будуар, кабинет не кабинет... Бронза, дерево, мягкая мебель, картины. Длинноногая блондинка приносит мне кофе в постель и говорит: «Гуд монинг, Валери». Потихоньку ее вспоминаю — та, вторая, в тунике, с которой веселился ночью. Потом пришел Дима с французским коньяком. Не успели мы выпить, как он мне и говорит: «Теперь, Валери, ты будешь работать на нас». Я, конечно, спрашиваю, кто он и где я нахожусь... Дима представился: «Джон Снайсер». А ночь я провел в его квартире, консульской. С их переводчицей. И он мне растолковал, что как только этот факт станет известен властям, меня сразу выпрут из завов. Я, конечно, заглох. Ищу выход из ситуации. А запах коньяка, как с виноградных холмов. И вазы кругом, вазы — с цветами и фруктами. Ананасы, бананы, лимоны, величиной с детскую голову. Блондинка мне улыбается, как бы ждет, когда я освобожусь. Ночь у иностранца, выпрут из завов... Этого я бы не испугался. Устоял бы. Но они сделали то, что сделали и вы, Сергей Иванович...

— Что я сделал?

— Предъявили целую кипу документов, напечатанных по-русски и по-английски. Все, что собрали вы, собрали и они!

— Что собрали?

— Как оставил невесту, как женился, как попал в Биологический институт, как уморил Миновалова, как бросил Бояркину, как дал взятку директору в виде красивой женщины, как освободился от жены... Все!

— Откуда же они узнали?

— От Соломона Борисовича, который жил уже в США, а раньше работал в нашем институте. По-моему, они давали и разовые поручения туристам — проверить кое-что в моей биографии. Короче, целая папка. Снайсер говорит: «Эту папку, мистер Снегурски, у меня с руками оторвет любая западная газета и любая радиостанция. Облик советского руководителя. Сенсация!» Я не сомневался. Тогда моей карьере конец. А в комнате пахнет фруктами, от рюмки пахнет французским коньяком, от блондинки французскими духами... Передо мной был выбор. А вернее, никакого выбора — красивая жизнь или никакой жизни. Тем более что задание Снайсер дал пустяковое...

— Задания все помните?

— Все. Дайте мне бумаги, и я их подробно перечислю.

— Хорошо, это мы сделаем попозже. Теперь расскажите про образец покрытия...

— Я работал на их ЭВМ. Потом зашел Костя и пригласил обедать. Мне, как вы понимаете, нужно было попасть в его кабинет. Я знал, что