Король Матиуш Первый. Антось-волшебник - Януш Корчак

в себе, то в другом случае места для сомнений не оставалось. Как-то он не приготовил домашнее задание: лень было. «Не беда, – успокаивал себя Антось. – Спишу у кого-нибудь на перемене».

Но для этого надо просить у кого-то тетрадь, а он страшно не любил одалживаться. И понадеялся на авось.

Учительница вызвала одного ученика, другого. Потом велела Антосю показать тетрадь.

«Влип!» – пронеслось в голове.

А ведь он дал себе слово всегда готовиться к её урокам, потому что она – справедливая и хорошо к нему относится.

«По моему хотению, по моему велению, упражнение, напишись само!» – произнёс он про себя и смело направился к учительскому столу.

– Хорошо! Ступай на место, – раскрыв тетрадь, сказала учительница.

Антось глянул и глазам не поверил: вот оно, упражнение! Но постепенно буквы расплылись, побледнели, наконец совсем исчезли.

У него даже голова закружилась, как бывает от сильной усталости, и он глубоко вздохнул.

Или ещё одно волшебство: с велосипедами.

Дело было на перемене.

Шум, гвалт, толкотня, мельтешение.

Антосю это надоело, и он подумал: «Пускай все будут на велосипедах!»

А когда желание его исполнилось, перепугался. Ведь ездить на велосипеде никто толком не умел – и потом, какая езда в тесном, узком коридоре.

Антось побледнел и покрылся холодным потом.

К счастью, обошлось, если не считать того, что одного сбили и он ударился головой, другой сам сверзился и шишку себе набил.

Как ни странно, никто ничего не заметил! Только сторож огляделся подозрительно, словно почуяв неладное.

На уроке при мысли, что могло бы произойти, ему опять стало страшно. Выходит, волшебство – вещь не безобидная, к нему надо прибегать с умом. А то заваришь кашу – не расхлебаешь.

Это было первое предостережение.

Опыт, как известно, приходит со временем. Антось же делал на новом поприще первые шаги.

Был ещё такой случай.

На контрольной по арифметике ни у кого не получалась задача. Тогда Антось приказал: «Пускай чернила превратятся в воду!»

И слово стало делом: в чернильницах оказалась вода.

Учитель вызвал сторожа. Тот клялся-божился, что только вчера налил чернил во всех классах.

– Небось, это ребята. Гадость какую-нибудь всыпали в чернильницы, – твердил он.

Призвали к ответу дежурного. «Да нет, ничего такого я не заметил», – был ответ.

– Погодите, вот директору скажу, вы у меня не так запоёте, – пригрозил учитель. – А сейчас пишите карандашами.

Но карандашей ни у кого не оказалось, и контрольная была сорвана.

Ещё больший переполох вызвало следующее, девятое по счёту волшебство.

Известно, если делаешь что-то нужное, полезное, работа спорится и время летит незаметно. Но некоторые учителя считают: главное, чтобы ребята не шумели и не безобразничали, а интересно им или нет, их мало заботит.

Был именно такой случай – и урок труда тянулся страшно медленно. Казалось, конца ему не будет.

А у Антося уже целую неделю ни одно волшебство не получалось.

«Надо ещё раз попробовать, – подумал он и произнёс про себя: – По моему хотению, по моему велению, пусть прозвенит звонок!»

И впрямь раздался звонок. Только звучал он как-то приглушённо, словно издалека.

Из всех классов повысыпали ученики. «Что случилось? Почему так быстро кончился урок?» – недоумевали все, хотя сами были рады-радёшеньки.

Выскочил из кабинета и разгневанный директор.

– Что за безобразие! – восклицал он. – Какой негодяй дал звонок?

– Не я, пан директор… Ей-богу, не я… – оправдывался сторож.

– А кто же?

– Не знаю, пан директор, – отвечал сторож чуть не со слезами на глазах: боялся, что его с работы прогонят. – Не иначе нечистая сила…

– Не болтайте глупостей! – прикрикнул директор и велел всем отправляться в классы, а сторожа позвал к себе в кабинет.

Антось потянулся и зевнул, словно спросонья. Он был недоволен собой. Вроде бы он волшебник, но ничего стоящего ему до сих пор сделать не удалось. Всё как-то глупо выходит… Вот и сторожу влетит из-за него от директора.

Вскоре, однако, он опять прибегнул к волшебству, и даже два раза подряд.

Один ученик из богатых всегда приносил на завтрак разные лакомства и ни с кем, жадина, не делился. Увидев однажды, как он вынимает завтрак из ранца, Антось прищурился, набрал побольше воздуха в лёгкие и пожелал, чтобы в бумаге оказалась лягушка.

Только подумал – в классе переполох.

– Ой, лягушка, лягушка!

Обжора остолбенел, глазам своим не верит, а ребята смеются:

– Лягушку принёс на завтрак!

– Французская, небось!

– С кремом!

– Кушай на здоровье!

Тут в класс вошла учительница и, узнав, в чём дело, стала отчитывать ребят:

– Очень глупая шутка! Но гораздо хуже, что кто-то украл у него две булки с ветчиной, пирожное и апельсин.

Видит Антось: учительница огорчена, и решил сделать ей что-нибудь приятное.

«Хочу, чтобы у неё на столе лежала роза!» – сказал он про себя. И тут же пожалел: сердце так закололо и такая боль всего пронзила, будто током ударило или зуб вырвали. Словно эту розу выдрали у него изнутри.

– Это что ещё за фокусы? – окончательно рассердилась учительница при виде розы.

Ребята стали прощения просить. Вернём ему, дескать, деньги за завтрак.

Одни искренне просили, другие дурака валяли: только бы время протянуть да позубоскалить.

После уроков шутники стали обходить всех с шапкой, приговаривая:

– Подайте грошик голодающему обжоре!..

На собранные деньги купили двенадцать булок – целую сумку.

– Съел лягушку – лопай на закуску!

Антось зазнался. Совсем нос задрал. Всё время словно нарывается на скандал.

– По морде хочешь схлопотать? Осёл! Дурак набитый! – Иначе он не разговаривал.

Никто с ним больше не водился. Все от него отступились.

Чуть что – сразу в драку. Даже старшеклассников задирал. Однажды привязался к какому-то шестикласснику. Сразу было видно: ищет повод подраться.

Ребята столпились вокруг. Любопытно, чем дело кончится.

– Может, и меня ослом обзовёшь?

– А ты и есть осёл. И уши у тебя ослиные!

Антось всегда носил при себе зеркальце – зайчиков пускать. Иногда от скуки он и на уроках этим занимался.

– Вот, полюбуйся на себя! – протянул он зеркальце.

Мальчишка глянул на себя и обомлел: и вправду ослиные уши!

«Что это?» – испугался он, но в следующее мгновение всё исчезло.

– Зеркальце отдай, – медленно, с расстановкой вымолвил Антось, словно через силу выговаривая слова.

Мальчишка глянул на него и испугался: Антось стоял, прислонясь к стене, бледный, с посинелыми губами.

Ребята – врассыпную, он остался один.

«Видно, нелегко человека в зверя обратить, если одни только ослиные уши дались с таким трудом», – подумал он, и ему стало грустно. Не так он себе это представлял, мечтая стать волшебником.