Шкура белого бизона - Джеймс Уиллард Шульц

Эти песни, глубокие, серьезные, волнительные, потрясли меня; мое дыхание участилось. Но мне предстояло волнение более сильное.

Когда была допета последняя песня, и священный чубук лёг на свои обертки, Безумное Перо сказал:

– Сядьте, все вы. Одного из вас я попрошу разрисовать её. – И добавил: – Девушка, иди сюда, ко мне.

Теперь я понял, почему оказалась здесь Заря – это к ней обращалась эта просьба!

Она должна была подойти и сесть радом с Безумным Пером, между им и мною. Она прошла за группой присутствующих и протиснулась в узкое пространство между жрецом и мною, так что я почувствовал тепло ее тела. Край одеяла, наброшенного на ней, упал на мое бедро. С бьющимся сердцем я пролез под него, ища ее руку, нашел и пожал ее – маленькую теплую ручку, и она её не отдёрнула. Мне казалось, что она даже ответила на моё пожатие. Потом Безумное Перо велел ей сбросить накидку и повернуться к нему, и я её отпустил – слишком быстро, и остался сидеть, смущенный и дрожащий.

С песнями, молитвами и соответствующими церемониями Безумное Перо раскрасил лицо девушки в красный цвет; от верха лба к кончику носа он провел чёрную полосу, символ будущего строительства священной хижины Солнца, обозначающий ее центральный столб. Напоследок он нарисовал на ее щеках черные зигзаги – символ молнии, страшного оружия Гром-Птицы.

Наконец священная церемония завершилась, Заря отвернулась от него и посмотрела прямо на меня. На этот раз не холодно, а скорее безразлично. Хотя нет. Было в ее взгляде что-то, что, я был в этом уверен, выражало настоящую симпатию ко мне.

Сердце мое снова забилось, и я едва расслышал слова Безумного Пера:

– Все завершилось: вы можете идти.

Один за другим все вышли. Заря поднялась, и я думал пойти вслед за ней, но Безумное Перо дал мне знак остаться сидеть. И сказал, когда вышли все, кроме меня и Апси:

– Та, которая сидит рядом, спрашивала о тебе.

– Да, почти-сын, исполнитель моих видений, это так, – сказала Бобриха. – Мы хотим, чтобы этот вигвам стал твоим, пока не будет выделана белая шкура, и чтобы ты принимал участие в наших молитвах.

– Да. Убивший белого бизона должен это сделать, – подтвердил Безумное Перо.

Жить здесь, с этой парой стариков, рядом с вигвамом Зари, могло очень много для меня значить – какие возможности для меня открывались, чтобы поговорить с ней! Но это было невозможно.

– Я не могу жить с вами, – ответил я. – Мне очень, очень печально говорить это. Но вы знаете, что у меня очень много работы; вместе с Апси я должен снабжать мясом нашу многочисленную семью.

– Ты должен сделать то, о чем тебя просят. Я попрошу кого-нибудь из друзей поохотиться со мной, – сказал Апси.

– Хорошо. Решено. Ты останешься с нами, – сказала Бобриха. – Так что добудь бизоньи мозги для выделки священной шкуры – добывший белого бизона всегда должен это сделать – а потом принеси свою постель.

– Хорошо. Если мой вождь позволит, – ответил я.

Дядя возражать не стал, просто сказав:

– Что ж, ты сам ввязался в эти шаманские штуки; я думаю, ты должен там остаться. Торговле это не повредит, сам знаешь.

– Конечно, ты должен будешь жить с ними, пока шкура не будет выделана, но не делай ничего из того, что ты делать не должен. Ты знаешь, о чем я говорю, – сказала Женщина-Горностай.

Апси уже привел двух оседланных лошадей, наших лучших для охоты на бизонов. Мы поскакали вниз по долине, встретили двух старых бизонов, убили их, и вернулись в лагерь с их мозгами еще до заката. Были уже сумерки, когда я расстелил свою постель в вигваме с трубкой Грома.

Потом я захотел выйти и увидеть Зарю. Но нет. Бобриха сделала из мозгов густую кашицу, несколько жрецов Солнца пришли, чтобы принять участие в церемонии размазывания ее по священной шкуре, и я должен был при этом присутствовать.

Было уже поздно, когда Бобриха наконец закончила работу, сложила шкуру смазанной стороной внутрь, туго ее скатала и отложила, чтобы смесь сделала свою работу – впиталась в кожу, сделав ее мягче. Я вышел наружу, когда церемония завершилась, но вигвам Зари был тёмным.

Следующие два дня были очень тяжелыми, потому что у меня не было возможности поговорить с Зарей, потому что она всегда ходила за водой или хворостом в сопровождении двух кутенаек, жён её отца. Хуже всего было то, что каждое утро Красавчик в своих лучших нарядах приходил и возобновлял свое безмолвное ухаживание. Какие шансы были у меня, скромно одетого и без особых внешних данных, против такого выдающегося воина?

Настало третье утро. Еще не проснувшись, я услышал Бобриху, которая всегда рано просыпалась, вставала и разводила огонь, гремя посудой; а потом я услышал что-то снаружи, что заставило меня проснуться – странное, печальное, негромкое пение!

Пение разбудило всех, кто его услышал. Бобриха кинулась к дверному пологу, выглянула наружу и тут же вернулась, вскрикнув от страха. Женщины из других вигвамов начали звать своих мужчин, чтобы те встали и посмотрели, что происходит. е выскочили наружу – мужчины в набедренных повязках, с оружием в руках, я в подштанниках, с одеялом вокруг талии; и все мы остановились и уставились в одну точку.

Перед нами танцевала фигура, выглядевшая столь необычно, что мы с трудом могли поверить своим глазам. Неизвестный танцор носил резную деревянную маску – очень большую, с носом в виде клюва. Большие отверстия для глаз и рта были обведены красными полосами, лоб был белый, щеки и подбородок раскрашены полосами жёлтого и чёрного цвета. Лента из кожи удерживала маску на месте. Поверх простой рубахи из оленьей кожи развевалась темная накидка их шкуры неизвестного нам животного с коротким мехом, на поясе висел нож в ножнах. На спине висел чехол из шкуры выдры, в котором был лук со стрелами. В его правой руке была большая деревянная погремушка, сделанная в форме длинноклювой птицы. Он встряхивал ее в такт с песней и танцевал, переступая короткими медленными шагами, его глаза сверкали сквозь отверстия в маске.

Так, кружась и танцуя, он, наконец, приблизился к Безумному Перу и остановился перед ним, прекратил петь и знаками сказал:

– Могучий вождь, пожалей меня. Я голоден и устал. Накорми меня.

– Да. Войди в мой вигвам и поешь, – также знаками ответил ему Безумное Перо, и тот вошёл внутрь вслед за нами.

Безумное Перо указал ему на место у очага напротив меня, а Бобриха,