Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии - Юрий Павлович Вяземский

Отдаю себе отчет в том, что в философском движении, хотя и утверждали психосоматическое взаимодействие, однако душу склонны были рассматривать как нечто менее феноменальное, чем тело, более близкое к трансцендентальному духу13. Но я хочу подчеркнуть феноменальное взаимопроникновение души и тела, их обоюдную и взаимодействующую вторичность по отношению к трансцендентальным Потребности и Воле. Сома – это не просто тело; это живое тело. Душа не просто связана с телом, она нереальна и непредставима без этой связи. Вслед за Шелером я хочу говорить о теле-душе и для этого взаимодействующего феномена не могу придумать более продуктивного обозначения, чем «плоть». Телесность мы приписываем многим неорганическим явлениям (мы же говорим, например, «космическое тело»). Плотью же мы мыслительно наделяем только живое – ив полной мере, пожалуй, только человеческое. Что промыслительно совершил Бог-Логос? Он воплотился. Чем завершился земной путь Христа? Он во плоти воскрес. Одухотворенное тело – вот что я предлагаю называть плотью. Я даже готов теологически допустить, что вместе с телом умирает и душа человека. Я не стану сейчас подробнее останавливаться на этой мысли. Но если она покажется вам еретической и не христианской, то вспомните, что, по учению церкви, перед Страшным Судом души наши объединятся с нашими телами и мы предстанем перед Судьей в плотском своем единстве.

Вы можете спросить: если в триаде Потребность – Плоть – Воля собственно феноменальным является лишь средний член, а первый и третий – трансцендентальны, то как можно всю триаду называть феноменальной? Логически ваш вопрос будет вполне правомерным. Но я ведь предлагаю вам ормологическую триаду, в которой трансцендентальность и феноменальность антиномически взаимодействуют, являя тройственную и троичную реальность жизни. Нашу феноменальную психосоматическую индивидуальность с двух сторон пронизывают и приводят в движение две трансцендентальные силы, одна из которых – преимущественно субстанциальна, а другая – преимущественно сущностна, и обе трансцендентально информационны, персоничны.

§ 152а

В ормографике, без которой нам не удастся перейти к психографике, мы не можем пространственно локализовать ни Потребность, ни Волю. Они пронизывают все психические структуры. Но если нам все же захочется хоть как-то их пространственно представить, предлагаю следующие паллиативы.

1. Менее неправильно будет представить их в центре нашего психического круга:

2. Если захочется еще и разделить Потребность и Волю, то в общей возрастающей неправильности менее неправильно будет вынести Волю на периферию, а Потребность оставить в центре:

В порождении психического Потребность все-таки центробежна, а Воля, скорее, центростремительна.

Намного более, чем Потребность, Воля вынуждена сообразовываться с внешней реальностью. То есть анод у нас будет снаружи, а катод – внутри. Вернее, анодальной окажется вся внешняя поверхность нашей психической сферы, а катодом станет вся квазипространственная ее сердцевина. Потребностный катод пусть обусловливает ката-басис, эманационное нисхождение, а анод – анабасис, волевое, экзистенциальное восхождение явленной сущности к своей ноуменальной первозданности.

Повторяю, вся эта трансцендентальность принципиально не-графична. И Анри Бергсон сразу же напомнит о ее «длительности», не-пространственности. Карл Густав Юнг укорит нас: «Как таковой „дух“ находится в той же самой „потусторонности“, то есть в той же самой туманной неразличимости, что „живое существо“»14. В свое оправдание мы можем сказать две вещи: во-первых, наше «живое существо», пребывая на ноуменальном берегу, познает окружающий мир и самое себя на феноменальном берегу, вернее, с феноменального берега осуществляется его гностическая трансценденция. А во-вторых, наш «потусторонний дух», вступая в соприкосновение с феноменальной жизнью, вполне вероятно приобретает некоторую долю вторичной для него психичности, она к нему как бы прилипает.

Тут вот еще какая проблема может возникнуть. Я придерживаюсь, так сказать, центробежной гипотезы образования Вселенной: из точки возникла и расширяется. Но существует и «центростремительная» гипотеза: наш мир сгущается и концентрируется. Если вы исповедуете вторую гипотезу, то вам придется соответственно преобразовать мой ормо-рисунок. Я этого делать не собираюсь. Для меня не только Вселенная из точки возникла, но и божественные энергии я мистически ощущаю скорее внутри, чем снаружи.

§ 152б

Перейдем теперь к рассмотрению триады психологической. С вашего позволения, я возьму за основу фрейдовское членение на бессознательное, предсознательное и сознательное. В фрейдовскую триаду запросто можно вписать и Юнга, игнорировавшего предсознательное; и Симонова, который своими подсознанием и сверхсознанием фактически размежевал предсознательное, а собственно бессознательным мало интересовался, контаминируя его с подсознанием и сверхсознанием. У Фрейда и рисунки есть. И он часто использует «топическое» рассмотрение «психических пространственных емкостей»15.

Но тут мы опять имеем дело с несколькими психотопиками. У Фрейда самая поверхностная из всех психических структур – сознание. То есть:

У Юнга – психотопическая неопределенность. С одной стороны, «у ребенка сознание всплывает из глубин бессознательной жизни сначала в виде отдельных островков…»16; а с другой – «психическая жизнь по большей части бессознательна, охватывает сознание со всех сторон»17. То есть, что у него на периферии – сознание или бессознательное, – я затрудняюсь сказать.

У Симонова, судя по тому, что сверхсознание у него работает на доминирующую потребность, а потребность мы договорились условно поместить в центр психической сферы, —

– такой можно начертить рисунок; тем более, что у Симонова подражанием руководит подсознание и, стало быть, оно ближе всего к внешней среде, социальной, по крайней мере.

Ни одна из этих схем меня не устраивает. Вместо них я дерзну предложить вам собственную психотопику, которой буду следовать в дальнейших своих психографических рассуждениях, а там вы сами решите, продуктивны они или непродуктивны. Вот он, мой рисунок:

Сложный рисунок, согласен с вами. Но к этой сложности меня привели три разных намерения: одно сознательное – сочетать психографики Фрейда, Юнга и Симонова; другое предсознательное и образное – представить эволюционное развитие психики в виде постепенно расширяющейся и сферически дифференцирующейся капли или почки; третье – бессознательное, так что я пока никак не могу его описать, а только ощущаю его и чувствую, что оно должно весьма продуктивно проявиться и сформулироваться.

§ 152в

Надо сказать еще об одной триаде, которая в философии чаще рассматривается как диада: «внешний мир» – «внутренний мир». Но это именно триада, дуализация которой искажает суть диалектического взаимодействия трансцендентальной (ормологической) действительности – внутренней (психической) реальности – реальности внешней, или «духа» – «плоти» – «внешнего мира». Мы с этим взаимодействием не раз будем сталкиваться. Посему хочу высказать несколько