Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии - Юрий Павлович Вяземский

§ 153а

Я уже выдвинул предположение, что Потребность требует удовлетворения, а Воля стремится к удовольствию (§ 150).

Сейчас мне надо это предположение несколько развить, потребностной сфере приписав «принцип удовлетворения», а волевой – «принцип удовольствия». Дело в том, что и Фрейд, и Юнг, и Симонов косвенно – так сказать, предсознательно – различают удовлетворение и удовольствие, но никто из них принципиально не разграничивает эти два ормопсихических явления.

Потребность, как мы говорили, представляет собой некую неполноценность, которую она требует восполнить.

Потребность проявляется как нарушение жизненной стабильности, и эту возникшую в ней нестабильность она вынуждает нас устранить, «восстановить прежнее состояние», по выражению Фрейда.

Потребность отрицательно заряжает нашу психику и требует эту отрицательную зарядку разрядить. На эту «разрядку достигшей высокого уровня напряжения потребности» указывает нам Зигмунд Фрейд29. Но, рассуждая о «принципе наслаждения», Фрейд описывает иную психическую картину: «…мы считаем, что этот процесс каждый раз возбуждается связанным с неудовольствием напряжением и затем принимает такое направление, что его конечный результат совпадает с уменьшением этого напряжения — с избежанием неудовольствия (курсив мой. – Ю. В.)…»30. — Нет, не «совпадает» с уменьшением отрицательного напряжения, а им результируется. Тут разница, и принципиальная.

Потребность сама по себе неразборчива. «Сильный голод, переживаемый субъектом как отрицательная эмоция, – отмечает Симонов, – побуждает удовлетворить его любыми съедобными веществами, лишь бы избавиться от мучительного для субъекта состояния»31. Потребность живет, так сказать, по зачетной системе, ей нужны не «пятерка» и не «четверка», а лишь удовлетворяющий ее и декана «зачет». И так, заметьте, не только с витальным голодом; мучительно одинокий человек довольствуется любым общением и любым обществом, хотя бы хомячка или волнистого попугая; писатель в отсутствие вдохновения готов «хоть что-то написать», чтобы избавиться от терзающей его творческой потребности.

Иным принципом руководствуется Воля. В отличие от Потребности она активна, а не пассивна, деятельна, а не потенциальна. Потребность отрицательно заряжает наше психическое, Воля его положительно разряжает. Да, свою энергию Воля черпает от Потребности и в этом смысле вторична. Но распоряжается она этой заимствованной энергией самостийно. Если угодно, Воля решает, какие потребности ей удовлетворять в первую очередь, а какие – во вторую… в шестнадцатую, какие подкрепить, развить, какие – компенсировать, а какие – переключить, или затормозить, или «вытеснить».

В этом своем выборе Воля руководствуется принципом удовольствия. Она стремится так и такие удовлетворять потребности, чтобы получить при этом максимальное удовольствие и испытать минимальное неудовольствие. «Человеку, – писал Юнг, – свойственно искать удовлетворения и исполнения желаний как в том, чего он еще не имеет, так, впрочем, и в том, что есть в избытке и чем он никак не может насытиться»32. Тут только хочется добавить: это удовлетворяющее представляется избытком только Потребности, в то время как для Воли оно выглядит недостаточным удовольствием.

Павел Симонов, который не различает Потребность и Волю (в нашем понимании), тем не менее дает нам яркие описания действия волевого принципа удовольствия. Он цитирует работы В. Вырвицкой, которая пришла к выводу, что в определенных случаях непосредственным подкреплением является «не удовлетворение какой-либо потребности, но получение желательных (приятных, эмоционально положительных) или устранение нежелательных (неприятных) стимулов… Животные нередко отказываются от жизненно необходимых ингредиентов пищи, если она невкусная»33. «Поскольку, – пишет Симонов, – положительная эмоция свидетельствует о приближении удовлетворения потребности, а отрицательная эмоция – об удалении от него, субъект стремится максимизировать (усилить, продлить, повторить) первое состояние и минимизировать (ослабить, прервать, предотвратить) второе. Это гедонистический принцип…»34. О том, что сильный голод заставляет нас быть неразборчивыми, мы уже говорили. Но Симонов продолжает: «Удовольствие (курсив мой. – Ю. В.), получаемое от пищи, с необходимостью требует ее разнообразия, поиска новых питательных веществ, их новых комбинаций и способов приготовления. Иными словами, даже на уровне пищевой потребности положительные эмоции играют поисково-творческую роль, содействуя освоению новых сфер окружающей действительности»35. Совсем осмелев после таких подтверждений моего учителя, я могу заявить, что Воля с ее «гедонистическим принципом» создала французскую и китайскую кухни; так называемую «западную демократию», в которой политическое удовольствие должны получать не только большинство, но и меньшинство; теорию относительности Эйнштейна, и «Джоконду» Леонардо тоже она создала, ибо Потребность удовлетворяется и советской сосисочной, и «русской демократией», и посредством безотносительной таблицы умножения.

Другое дело, что бесконтрольной наша Воля никогда не бывает. Ее принцип удовольствия должен сообразовываться: (1) с принципом удовлетворения актуализировавшихся потребностей; (2) с принципом реальности внешнего витального, социального и идеального мира; (3) с «измерительным прибором» ее самой, Воли, который, грубо говоря, крутится и прикидывает, как бы так похитрее удовлетворить все эти разноликие и разноязычные потребности, чтобы не стукнуться лбом о неуступчивую внешнюю реальность и при этом получить максимум удовольствия. Тут ведь, господа, уже не зачетная сессия, а экзаменационная, и очень хочется по многим предметам получить высокие оценки. Фрейд, понятное дело, искушает: «Чувство счастья при удовлетворении диких, не укрощенных «Я» влечений несравнимо интенсивнее, чем насыщение контролируемых влечений. Непреодолимость извращенных импульсов, а может быть, и притягательность запретного плода вообще…»36. – Старине Зигмунду, может, и виднее, но с «непреодолимыми извращениями» запросто можно сперва сессию завалить, затем из института вылететь, потом в армию загреметь – тут такое несравненное счастье тебе засветит, что и йог не согласится.

§ 153б

«Оценки» – вот ключевое слово для эмоций и знаковый наполнитель «зачетки» нашей души. У Симонова обстоятельно описана оценочная психофизиология эмоций. Я попробую перевести это описание на антропологический язык.

Я полагаю, что прежде всего оценки ставят друг другу Потребность и Воля. При этом отрицательная оценочность Потребности ничего, кроме интенсивности своей, сообщить нам не может, и психически, биофеноменологически ее даже не стоит называть оценкой. Без сретения с Волей, без взаимодействия отрицательных и положительных зарядов психического тока не возникает, и мы имеем дело лишь с некой потенциальной трансцендентальностью, принципиально не осознаваемой для нас. Воспринять ее может только наша неосознаваемая Воля, не менее трансцендентальная, чем Потребность. Воле этот потребностный негативный потенциал крайне важен, ибо как иначе она оценит настоятельность той или иной потребности и как сможет откликнуться на него своим положительным разрядом? Но до тех пор пока Воля не откликнулась на Потребность, никакой эмоции не возникает. Симонов эту мысль выражает немного иначе: «…нужда в измерении ценностей возникает только при необходимости сопоставления разных ценностей…»37. Анри Бергсон предлагает нам допустить, что «наряду с эмоцией, которая является следствием представления и прибавляется к нему, существует эмоция, которая предшествует представлению, содержит его потенциально и до некоторой степени является его причиной»38. На ваше усмотрение оставляю, принимать это усложняющее нашу психографию предположение или не