Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

Теодор не посещал квиддичные матчи нового школьного сезона. Нескольких игроков Гриффиндора Амбридж отстранила, и они проиграли Хаффлпаффу, который не мог быть и не был сильнее, чем команда Джонсон в начале года. Причина этого была в провокации от Малфоя, который, казалось, совершенно перестал чего-либо бояться. Он нарывался на бесконечные конфликты, в которых ему доставалось самому, каждую неделю несколько раз являлся в Больничное крыло, а вечерами в спальне, когда оставался там один, плакал.

Теодор случайно стал свидетелем этого: ему нужно было сменить испачканную шутниками рубашку, кто-то из студентов оставил ловушку в одном из кабинетов в подземелье, поставив там простенький патефон с записью голосов, а на дверь сверху — банку с краской. На волосы она не попала, а вот на рубашку и брюки…

Малфой лежал лицом вниз и судорожно всхлипывал. Его спина в белой рубашке сотрясалась при каждом всхлипе, было видно, как ему плохо — но Нотт не стал нарушать одиночество Малфоя. Тот сам обернулся на шум.

— Тебя когда-нибудь пытали? — спросил он тихим голосом, заставив Теодора вздрогнуть. Волосы Драко были растрепаны, глаза в неярком свете казались краснее, чем цвета Гриффиндора, а кожа — бледной, как у призрака.

— Нет.

— А меня пытали. Он пытал. За то, что мои родители потеряли какой-то Его дневник! Я не могу спать, я не могу есть. Я хочу, чтобы он исчез, и чтобы всё было по-прежнему. Как в детстве!

— Бойтесь своих желаний, Малфой, они имеют свойство исполняться, — спокойно ответил ему Теодор, глядя в глаза.

Драко отвернулся и уткнулся лицом в мокрую подушку. Теодор взмахнул своей старой палочкой, высушивая ткань под его лицом, и тот что-то буркнул.

Сам Нотт отправился дальше. Слова Дамблдора уже не первую неделю не выходили из его головы. Директор казался безумцем, безумцем идеалов — но то, что он сказал, чем-то цепляло Теодора. Чем-то, что считал правильным и он сам. Отмена бедности, отмена презрения, что так ярко проявлялись на первых двух нынешних курсах Хогвартса, но зачем для этого нужно было родниться с магглами? Для чего? Это было ему чуждо.

* * *

Поздним вечером Тео открыл свой парный ежедневник. Встреча с Джинни в один из вторников была нужна им обоим — это воспоминание заставляло его краснеть, а если бы их поймали, то одними баллами они бы не отделались. Впрочем, часто этим заниматься они бы не могли, Амбридж перенесла уже на следующей неделе время комендантского часа на час раньше; префектам же было предписано патрулировать на час дольше и интенсивнее.

Тео тогда порадовался, что ему не нужно обходить верхние этажи. В запутанных лабиринтах подземелья он чувствовал себя уверенно: были места, куда он никогда не заходил и не слышал, чтобы заходили студенты, а были места, где постоянно кто-то пытался что-то делать, и именно их он проверял. Его спутники разделяли его позицию, и порой вместо патрулирования они просто болтали, неспешно прогуливаясь по коридорам в глубинах замка.

«Джин, спишь?»

«Нет. Сидим с Келли, считаем гороскоп».

«Амбридж не приходила больше к Трелони?»

«Смешно. Она теперь ходит к Хагриду, на каждый его урок. Глупость».

Хагрид вернулся несколько недель назад, и у многих студентов школы были вопросы, почему Дамблдор никак не комментировал его возвращение. По-видимому, Амбридж так же имела свои вопросы.

«Как твой день?»

Они пообщались ещё немного. Джинни рассказала, что Поттер обучил её разоружающему заклятью, и что она отлично научилась вырубать палочку у сокурсников. От её слов Теодор сжал зубы.

«Думаю, что мне лучше не знать, где вы занимаетесь » — написал он.

Амбридж ещё не знала наверняка, да и среди школьников было подозрительное молчание, но Тео был уверен, что она узнает и начнёт поиски тех, кто в нарушение её планов и правил замка тренируют заклинания.

«Ага. Мы, кстати, используем твой подход, Невилл рассказал, как проходили ваши занятия на втором курсе».

Пожалуй, все участники этого клуба не отделались бы простыми взысканиями.

«Дамблдор снова покинул замок», — написал он вместо ответа.

«Мама писала, что переживает за его проблемы в МКМ».

«Твои родители близки с ним».

«Он помог им, когда Билл был совсем малышом. Мы живём на земле, которую он помог оформить, ведь дедушка и бабушка завещали всё дяде».

«Звучит грустно».

«Папе пришлось тогда поработать на магглов. Малфои до сих пор не простили это, а всё потому, что папа встретил отца Драко с какой-то женщиной в маггловском баре, и они подрались с ним там».

Теодор прыснул, представляя, как два чистокровных мага из древних семей дерутся в маггловском баре.

«Поэтому они так и обзываются до сих пор?»

«Ну да »

Тео замер с ручкой в руке, не зная, что написать.

«Но вообще я думаю, что они с директором сейчас только по старой памяти», — проявились слова Джинни на бумаге ежедневника. — «Она так волновалась за Гарри, а теперь, когда только Форджи действительно считают его героем… она обижена за Рона, ну и за меня, ведь он встречается с Герми».

Теодор сжал губы.

«Можно подумать, я хуже Поттера».

«На первом курсе я бы так и сказала. Сейчас… нет, Гарри дурак, и мне он совершенно не нравится. Но я люблю его как брата!!!»

«Твои слова ранят моё сердце… надеюсь, что после школы ты будешь лучше ко мне относиться и согласишься стать моей любимой и единственной».

Нотт закрыл глаза, написав это. Его щёки горели от стыда. Несколько минут он так и лежал, а потом снова открыл их.

«Дурак», — только и написала Джинни. Его сердце уже успело провалиться в пятки, когда она дописала. — «Может, и соглашусь! Но сейчас в душ. И спать. Спокойной ночи, Тео!»

Ему было очень интересно, почему она так засобиралась в душ, но он заставил себя написать: «Спокойной ночи, солнышко! <3» и отложить ежедневник.

* * *

На улице выпал первый снег. Старший префект, райвенкловец Спайрс, изменил расписание патрулей с началом декабря, отправив Теодора вечерами гулять по коридорам и куртинам верхних этажей. Раз за разом он обходил шестой, седьмой и восьмой этажи вечерами, то в компании Паркинсон, то вместе с молчаливой и отстранённой Патил, то в одиночестве.

Вновь и вновь возвращаясь мыслями к Дамблдору и его словам — более они не встречались с того раза, ведь директор отчаянно тратил время на политическую борьбу в Международной конфедерации, раз в неделю отправляясь вновь то в Швейцарию, то в Россию, где заседали представители Конфедерации, и в очередной раз накануне он прислал записку, что их