Первый Выбор - Канира

Я подошёл ближе и сел на свободный стул рядом с ним. Бармен начал было двигаться в нашу сторону, чтобы принять заказ, но я остановил его одним лишь жестом. Человек внезапно замер на месте, затем развернулся и ушёл к противоположному концу бара, совершенно не помня, что только что хотел к нам подойти.

Гавриил не повернул головы в мою сторону, продолжая пристально смотреть в свой стакан, словно там было что-то невероятно интересное.

— Михаил, — его голос был тихим, почти шёпотом, но всё равно слышимым даже через громкую музыку и постоянный шум толпы. — Давно не виделись, брат.

— Да, — я согласился. — Давно.

— Тысячелетия прошли, а может быть, и больше, — продолжил он задумчиво. — Я не считал время. — Он наконец поднял взгляд от стакана и посмотрел прямо на меня. — Ты выглядишь абсолютно так же, как всегда — неизменный, вечный, верный страж у подножия Трона. Даже сейчас не двинулся…

В его словах чувствовалась горечь, слабая, но вполне заметная для того, кто знал Гавриила достаточно долго.

— Ты же выбрал совершенно другой путь для себя, — я указал на окружающую обстановку жестом. — Смертный мир, смертные проблемы, смертные развлечения.

— Да, выбрал, — Гавриил кивнул и сделал маленький, осторожный глоток виски, после чего слегка скривился, но не от вкуса напитка, а от чего-то внутреннего, от собственных мыслей. — После того как Отец замолчал окончательно, после того как его указания полностью прекратились… я вдруг понял, что больше не знаю, кто я такой без своей функции, без роли Вестника, которую выполнял миллионы лет.

Он осторожно поставил стакан обратно на полированную поверхность стойки.

— Тогда я спустился сюда, в этот мир, думая, что найду какие-то ответы среди смертных, — продолжил он размышлять вслух. — Они ведь живут без какой-либо божественной цели, без предопределённых ролей, написанных для них заранее. Они создают смысл своего существования сами, своими руками. И я подумал, что, может быть, я тоже смогу научиться этому — находить смысл самостоятельно.

— И ты научился? — спросил я, уже предчувствуя ответ.

Гавриил рассмеялся тихо, и этот звук был полон горечи и разочарования.

— Нет, совсем не научился, — признался он откровенно. — Я только понял, что стал ещё более потерянным, чем был раньше, в Серебряном Городе. Видишь ли, у смертных есть одно важное преимущество — их короткая жизнь. У них просто нет времени на экзистенциальные кризисы длиной в целые столетия. Они просто живут, любят, рожают детей, умирают — это простой, понятный цикл, в котором есть своя логика и завершённость.

Он повернулся на стуле, чтобы смотреть на меня полностью, лицом к лицу.

— Но я не смертный, Михаил, — продолжил он с болью в голосе. — Я не могу просто взять и начать жить их жизнью. Каждый проклятый день напоминает мне о том, что я другой, чужой среди них. Я притворяюсь человеком, играю эту роль, но никогда не стану им по-настоящему, как бы сильно ни старался.

Его слова были абсолютно честными, без какой-либо защиты или попытки скрыть свою боль. Гавриил всегда был именно таким — открытым, эмоциональным, уязвимым в некотором роде, в отличие от большинства других наших братьев, которые предпочитали держать чувства при себе.

— Я понимаю тебя, — мой ответ был простым и искренним, потому что я действительно понимал его боль. Каждый из нас столкнулся с глубоким кризисом идентичности в тот момент, когда Отец замолчал и перестал давать нам указания. Каждый справлялся с этим по-своему, искал собственные пути.

— Но ты ведь не пришёл сюда ради философских разговоров о смысле существования, верно? — Гавриил выпрямился на стуле, и усталость в его глазах сменилась острым вниманием и готовностью к действию. — Что случилось, Михаил? Что именно заставило тебя подвинуться у подножия Трона после миллиардов лет неподвижного ожидания?

Я не ответил сразу, собирая мысли и подбирая правильные слова. Информация, которую мне предстояло передать, была сложной и многослойной, и нужно было донести её максимально точно и ясно.

— Появилась серьёзная угроза, — начал я медленно. — И это не просто слова. Она пришла из-за пределов нашего Творения. Существует реальность, называющая себя Системой. Они активно вторгаются в различные миры, методично убивают целые цивилизации, стирают души разумных существ из самого существования, не оставляя им никакого шанса на продолжение.

Гавриил нахмурился, и на его лице появилось недоверие.

— Из-за пределов Творения? — переспросил он озадаченно. — Как это вообще возможно технически? Границы нашего Творения были установлены самим Отцом как абсолютные и непроницаемые. Ничто не должно проходить сквозь них ни в одну, ни в другую сторону.

— Они разработали специальную технологию, основанную на квантовом зацеплении между частицами, — объяснил я. — Они нашли способ пробивать стабильные мосты между различными реальностями, используя при этом наше Творение как источник энергии для продления существования своей собственной умирающей вселенной, которая находится на грани полного коллапса.

Я установил с ним прямую ментальную связь и передал всю информацию напрямую, минуя ограничения слов — образы, данные, всё то, что успела узнать моя уничтоженная Частица перед своей гибелью.

Гавриил принял эту информацию молча, его лицо постепенно менялось, отражая растущее понимание масштаба угрозы…

— Это…

— Верно, война. Война на уничтожение Брат. И теперь мы с тобой, и другими братьями должны ответить. Собрать сейчас всех, и жёстко ответить. Иначе, Творение будет уничтожено.

* * *

Глава 44

— Я найду Рафаэля, — произнёс я, поднимаясь с барного стула.

Разговор не привёл к моментальным действиям со стороны брата. Гавриил кивнул, не отрывая взгляда от своего стакана. Музыка в клубе продолжала играть, труба выводила сложную мелодию, но мой брат уже не слушал. Он снова погрузился в свои мысли, в ту тяжесть, которую нёс последние столетия.

Я вышел из клуба, оставив его там. Заставлять Гавриила действовать сейчас было бессмысленно. Он придёт, когда все остальные соберутся. Когда увидит, что это не просто мои слова, а реальная необходимость.

Улица встретила меня прохладным ночным воздухом и звуками города. Я отошёл в тот же переулок, где материализовался изначально. Нужно было найти Рафаэля. Целитель. Самый добрый из нас. Тот, кто всегда ставил других выше себя, кто отдавал свою силу ради исцеления, не задумываясь о цене.

Он ушёл из Серебряного Города одним из первых после молчания Отца. Не из-за кризиса, не из-за потери цели. Просто решил, что его сила нужна там, где страдают.