Иночас - Ив Макдоннелл

Когда последнее украшение было на месте, миссис Скор запорхала над витриной, словно над сундуком со сверкающими сокровищами из серебра и золота, в которых мерцали отполированные волнами стеклышки, расписанные вручную керамические осколки и старинные драгоценные камни. Глори изучала улыбку на лице хозяйки, такую редкую там гостью.

– Вы довольны, миссис Скор? – спросила она, наслаждаясь приятным чувством уверенности в себе, которое пришло вслед за гордостью.

В ответ миссис Скор закурила и сделала самую длинную из возможных затяжек, чтобы успокоиться.

– Где трость? Где? ГДЕ?

Глори от досады аж языком цокнула. ДЕСЯТЬ! За один день она выполнила целых десять заказов, а эта старая карга даже спасибо не сказала.

– Да, да, расслабьтесь и ждите, трость скоро будет готова.

Она протянула руку, чтобы утихомирить миссис Скор. Глаза хозяйки полезли из орбит.

– Немедленно возвращайся к работе. И не думай, будто из-за того, что тебе со своей мужицкой рукой удалось сотворить эти… Эти простейшие безделушки, ты имеешь право разговаривать со мной так, ты…

– А если вы хотите, чтобы я сделала трость, возможно, вам не следует разговаривать со мной в таком тоне!

Миссис Скор быстро развернулась спиной к Глори и поставила обе ладони на отполированную поверхность прилавка. Глори нахмурилась, наблюдая за тем, как голова хозяйки опустилась так низко, что ее перестало быть видно за сгорбленными плечами, а бахрома на платье, которая свисала идеальными рядами до самого пола, мелко задрожала.

Глори ударила носком одного ботинка по каблуку другого. Ну вот опять! Благодаря ее длинному языку миссис Скор сейчас снова озвереет. Глори ускользнула в мастерскую и задернула за собой портьеры. Как никогда прежде ей захотелось, чтобы они были сделаны из камня и навсегда отгородили ее от хозяйки.

Через несколько минут она услышала, как тявкнул Максимус. Это его сдернули с лежанки и потащили за собой на улицу. Когда дверь ювелирной лавки захлопнулась, Глори протяжно выдохнула. Похоже, на этот раз ей удалось одержать победу, и неважно, как долго сохранится такое положение вещей.

Прежде чем уйти домой, Глори расчистила свой стол и положила на него чистую, ничем не украшенную дубовую палку. Дальше оттягивать было некуда, настало время заняться тростью. Она прикрепила к полке слева свои эскизы и какое-то время изучала их. Рисунки были очень подробными, вплоть до деталей толщиной с волосок, и только самую макушку трости еще предстояло обдумать и зарисовать.

Что-то затрепетало внутри Глори, словно бахрома на платье хозяйки лавки. Девочка точно не знала, что это: радостное волнение или нервы. Каким-то чудесным образом Сорока умудрилась принести ей что-то необыкновенное для выполнения каждого из десяти заказов. Конечно, только ее талант помог превратить заготовки в произведения ювелирного искусства, которые соответствовали требованиям клиенток, но, к огромному облегчению Глори, основная часть угнетающей работы, от которой у нее нередко опускались руки, была сделана с самого начала. Однако то, что доставляла в клюве Морока, было изящным и легким. Трость же – совсем другое дело. Она должна заявлять о власти и силе своего владельца и оставаться при этом цельным произведением искусства. Такое птице в клюве не унести, откуда бы она эти дары ни таскала.

Глори укуталась поплотнее, завязала под подбородком красную ленту шляпы и открыла заднюю дверь.

Землю покрывало несколько дюймов свежевыпавшего снега, и девочка вздохнула, не увидев следов Мороки и новых сверкающих подарков. Ей придется завтра сделать все в одиночку, и эта мысль пугала ее.

Прокрутив ржавый ключ в замке, Глори повернулась и тут же прижалась спиной к двери, потому что Морока, неожиданно откуда-то выпорхнувшая, стала биться крыльями об ее юбку.

– Вот ты где! – воскликнула Глори.

И вдруг в душе у нее что-то перевернулось. Она услышала что-то вроде эха. Глори была уверена: те же самые слова неподалеку произнес еще один голос.

Она задержала дыхание. Несколько секунд все было тихо. Это была особая тишина, которая бывает только тогда, когда все вокруг покрыто рыхлыми сугробами, и эха быть не должно.

– Кто здесь?

Ее вопрос не был обращен к птице, но та по-своему ответила на него, поднявшись в воздух и хлопая крыльями. Она ухватилась за красную ленточку на шляпе Глории и потянула ее к воротам.

– МОРОКА! – закричала Глори.

– СОРОКА! – послышался второй голос.

Интингтон, иночас

4 января 1928 года

Двенадцатилетний Спица и юная Глори Шпуллен живут в городке Интингтон на расстоянии брошенного камня друг от друга, но их разделяют многие десятилетия.

И вот они встречаются.

Глава восьмая

Спица наклонялся то влево, то вправо, пытаясь рассмотреть, что творится за воротами ювелирной лавки. К нему вдоль садовой дорожки приближалась хлопающая крыльями птица с красной ленточкой в клюве. Он просунул обе руки сквозь решетку, вытянул их, насколько мог, и задел какую-то часть оперения Сороки.

– А ну брось это, негодница! – приказал он.

Стоило Сороке отпустить ленту шляпы, как Спица и Глори оказались друг напротив друга, так близко, что облачка пара из их ртов слились в одно туманное облако в морозном воздухе.

На мгновение звуки исчезли. Толстый слой снега окрасил все вокруг, от камней мостовой до узловатого плюща, что полз вверх по стенам, голубым самого спокойного из всех возможных оттенков. На вертикальных прутьях ворот, разделявших их, блестел иней. Спица медленно втянул руки обратно и ухватился за холодную решетку.

– Не смей сюда входить, а то я тебе как дам! – предупредила Глори.

Спица открыл рот от удивления, когда увидел деревянную руку, которую девочка выставила перед собой как оружие. Убежать ли? Он понятия не имел, что делать: столкнуться лицом к лицу с любым человеком было трудно само по себе, а уж с таким, который, похоже, не рад твоему появлению, – очень и очень волнительно. Вдруг девочка на него набросится? Нужно ли ему что-то сказать? Как и в вечном конфликте с головорезами из пекарни, которые любили дергать его за губы, молчание могло только подлить масла в огонь. Не зная, что делать, Спица медленно просунул дрожащую руку сквозь решетку, дотронулся до деревянных пальцев и тихонько пожал их. Точно так, как мама учила его делать при встрече с незнакомым человеком. А эта девочка, по мнению Спицы, была к тому же очень странной незнакомкой.

– Спица Удачетт. Приятно познакомиться.

Его голос звучал непривычно, сплошная дрожь и нервы. Дома он тренировался представляться, но даже не думал, что когда-нибудь окажется