Иночас - Ив Макдоннелл

Она кусала локти, злясь, что вчера позволила себе отвлечься на Спицу. Необходимо было посвятить каждый час своей жизни, даже проведенный во сне, тому, чтобы сохранить за собой рабочее место. Для этого нужно было понять, как, черт возьми, создать эту трость так, чтобы от нее при ходьбе не отлетали куски. – Мы же справимся, правда? – Ей отчаянно хотелось, чтобы сестра подтвердила ее слова.

– Разумеется! Когда все закончится, мы сможем вместе покормить голубей на площади, если захочешь, – отозвалась сестра. – А может быть, даже отправимся в магазин сладостей. Благодаря тебе о плате за жилье пока можно не беспокоиться. Помнишь, как нашего домовладельца Паклера аж всего скрючило, когда я высыпала монеты ему в руку? Провалился его гадкий план выставить нас на улицу. Если все будет хорошо, мы сможем даже скопить в этом месяце пару пенсов.

– Я больше не люблю сладкое, – соврала Глори, опустив голову. Ополовиненную получку на хлеб не намажешь.

Ди-Ди одернула подол платья Глори, вздохнула и попыталась прогнать чувство вины, что поселилось в ее сердце. Ни одна младшая сестренка, какой бы амбициозной она ни была, не должна зарабатывать на жизнь. Но нужда заставляет идти против принципов. Она сунула пальцы в миску с мукой и нарисовала на щеках две полоски.

– Ничто не встанет у нас на пути, потому что я борец и воин, а значит, и ты обречена быть такой же, – сказала она и оставила еще две полоски – теперь на щеках Глори. – Я тобой горжусь. И мама с папой гордились бы. Ты еще всем покажешь! Я так и вижу вывеску над дверью: «Славная ювелирная лавка Глории»! Из тебя получится сильная женщина. – Она взмахнула руками над головой сестры, и в воздухе повисло очередное мучное облачко, а потом стало оседать на пол.

– Спасибо, Ди-Ди.

Глори быстро обняла сестру. И когда Ди-Ди разразилась веселой песенкой про то, как кто-то там в восторге от мороженого [8], Глори вышла из кухни.

* * *

Глори закрыла за собой входную дверь и носком ботинка проверила, нет ли на дорожке наледи. Снаружи было темно и холодно, и девочка запахнула поплотнее пальто, придерживая его деревянной рукой на уровне живота, чтобы сохранять тепло.

Резко затормозив, она чуть не упала.

Несмотря на ранний час, возле фонарного столба на противоположной стороне дороги в воздухе висело призрачное облачко пара, какое бывает от дыхания на морозе. Домовладелец Паклер. Хитрый и подлый. Она и раньше замечала, как он следит за ними, словно стервятник. Он планировал выселить сестер и вероломно завладеть всеми резными вещами, которыми их папа украсил каждый уголок их жилища.

Сверкавшие из темноты кровожадные глаза сначала неотрывно смотрели на дом, а потом на Глори. Этот взгляд не оставлял сомнений: исполнение плана – всего лишь вопрос времени. Он вытянул серую руку без перчатки и медленно указательным пальцем поманил ее к себе.

– Мы заплатим аренду, – прошипела Глори и пыхтя побежала по снежному месиву. Пушистое белое великолепие последних дней пропало без следа, и улицы превратились в реки грязи. Она промчалась мимо ряда магазинов, пересекла Петельный мост и, свернув налево, поспешила по набережной. В небольшом переулке она повернула направо и оказалась у задних ворот ювелирной лавки.

– Ой, Моро… То есть Сорока! Ты меня до смерти перепугала! – Из-за того, что земля была покрыта тающим снегом, Сорока уселась на ветку, которая склонялась над воротами, и приветствовала Глорию громким карканьем. – Он там? Он еще внутри? – спросила Глори и сама удивилась, насколько взволнованно звучали ее слова.

Она бросилась к двери, которую оставила незапертой на ночь, распахнула ее и выкрикнула имя мальчика, снимая на ходу шляпу. Вдали виднелась полоска света под дверью кладовки.

Глори зашла внутрь, и сердце замерло у нее в груди.

Спица исчез.

Глава десятая

Глори пнула ножку абажура, и по стенам кладовки запрыгали всполохи тревожного янтарного света. Она оставила незнакомца одного в ювелирной лавке! Как, как можно было поступить настолько глупо? Так беспечно и дерзко? Она отчетливо слышала в голове эти слова, их произносил взрослый голос, который мог бы принадлежать одновременно злющей миссис Скор и разочарованной директрисе из бывшей школы. Она сама уговорила его остаться здесь ночевать, ведь на улице такой холод. Благодаря его честным глазам, нервной улыбке или чему-то еще неуловимому Глори доверилась мальчику, поставила на кон все, что у нее было. Мимолетный порыв. Как она могла?

– Украшения к балу! – закричала она. В животе все перевернулось, сердце внезапно понеслось вскачь. Она бросилась в свою мастерскую и широким жестом отдернула в сторону бархатную портьеру.

Он был там! Что за наглость торчать вот так, как ни в чем не бывало, посреди торгового зала! Он стоял лицом к ней, в руке мерцала свеча, а на губах играла неловкая улыбка.

– СПИЦА! – Глори отобрала свечу и приказала ему немедленно вернуться в мастерскую. – Ты что, хочешь, чтобы меня уволили? Миссис Скор мне голову оторвет, а тебя отправит в тюрьму, если застанет здесь.

На этих словах улыбка исчезла с лица Спицы. Он не представлял, что и сказать. Еще пару секунд назад он был уверен, что его ждет теплое дружеское приветствие, ведь он сделал все, как велела Глори, и остался здесь на ночь. Перепуганный, он свернулся клубочком под витриной без стекла в кладовке, где нечем было укрыться, кроме половых тряпок и пыли. Почти все это время он считал до шестидесяти, начиная снова и снова, ожидая той минуты, когда Глори впорхнет в дверь и предложит ему великолепный план, как отправить его домой.

Не зная, что последует за такой встречей, он перекатывался с одной ноги на другую и сутулился, наблюдая, как девочка уж слишком тщательно задергивает за собой портьеры.

Потом она повернулась, поднесла свечу к его лицу и нахмурилась, заметив нервное состояние мальчика.

– Что с тобой не так, а?

Глори тронула носок его ботинка ногой, чтобы он перестал топтаться на месте.

– А?

– Ты похож на смелого щенка, который сделал что-то такое, чего делать нельзя. Ты к чему-нибудь там притрагивался? – Она снова приоткрыла портьеру и взглянула на новую витрину, но ничего, кроме бликов отраженного света, рассмотреть не смогла.

Спица шепнул себе под нос:

– Я ж-то все еще тута, так?

– Боже, говори ты погромче! Ну? Хоть пальцем чего-нибудь касался?

Спица упер руки в бока, испытав краткий прилив смелости, но быстро их опустил.

– Нет, мисс Глори.

Услышав его дрожащий голос, Глори укорила себя за грубость и поморщилась,