Иночас - Ив Макдоннелл

– Лектричество, мисс?

Должно быть, это название какого-то волшебства, не иначе.

– Э-лектричество. Ну все, садись. Нужно приложить к твоей шишке что-нибудь холодное. Дай-ка я гляну.

Глори не хотела признаваться, но она столько лет играла в доктора со своими собственноручно сшитыми куклами, что уход за Спицыной раной точно был ей по плечу. Она порылась в шкафчике под раковиной и нашла там старую половую тряпку.

– Это ж все мне в новинках, ну, это э… элект… Дома-то у меня светло от свечей, а не… – Спица схватился за щеки. Как тут все неправильно! Все не так, как дома! Холодное колючее чувство спустилось с его макушки на самое дно желудка. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя так потерянно, ему отчаянно требовалась помощь. – Ой, мисс, вы-то не знаете часом, как мне попасть домой, а? – умоляюще спросил он, глядя, как Глори повернула необычный кран и намочила тряпку водой.

– А где твой дом, Спица? Где ты живешь? – Теперь Глори говорила гораздо медленнее, сомневаясь, что у этого бедного мальчика было хоть какое-то образование.

Спица не знал точно, как ответить. Нет, конечно, он знал свой адрес. Мама заставляла Спицу повторять его снова и снова на случай, если он забредет слишком далеко от дома. Он задумался о маме. Она улыбнулась бы ему одними глазами и сказала: «Думай. Если знаешь ответ, просто скажи».

– Я отсюдова… Из Интингтона.

Глори кивнула и приложила тряпку к голове мальчика.

– А откуда именно? Не думаю, что я тебя раньше видела. Я бы наверняка запомнила, – тихо добавила она.

– Мы с мамой и Па живем тута… В одном из домов-то на Швейной набережной, таких, ну, белых, в один этаж, и Петельный мост рядышком…

– Каких таких одноэтажных домов? Там ведь нет домов… Только галерея и магазины… Думаю, ты что-то перепутал. Это какое-то иное место. Ты, скорее всего, потерялся.

– Нет… Ну, да… Но они тама есть, эти дома-то, вот что. Это, вишь, не иное место, это… Это иное…

Глори терпеливо ждала, пока он закончит фразу. Гораздо дольше, чем обычно. Но в конце концов уперла руки в бока.

– Ну же! Выкладывай.

– Иное… время. Место-то что надо, ну, но как бы не сейчас, а в иночас. Мой дом правда стоит тама в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году. Я не ошибаюся, точно, такой год, мама мне ж его записала.

– Иночас? Нет такого слова, – усмехнулась Глори и тут же пожалела, ей захотелось взять эти слова обратно. Мальчик был в плачевном состоянии, весь дрожал, сидел такой нестерпимо печальный и теребил пальцы. – Спица, мне кажется, ты ушибся сильнее, чем думаешь. Ты же знаешь, что на дворе тысяча девятьсот двадцать восьмой год, да? И что Петельный мост находится в самом центре Интингтона? Там нет места для жилых домов…

– Тысяча девятьсот двадцать восьмой? – выдавил из себя Спица. Он встал на ноги, холодная тряпка упала на пол. Мальчик начал ходить взад-вперед по комнате, как попавшая в западню крыса.

– Да, тысяча девятьсот двадцать восьмой. Думаю, ты напутал цифры, которые написала твоя мама. Тебя даже на свете не было тогда. Какой там год, говоришь? Тысяча восемьсот шестьдесят четвертый? Ты явно моложе меня, а мне шестнадцать. – Она остановилась, ожидая реакции. – А тебе сколько сейчас? Лет десять?

– Двенадцать, – поправил ее Спица и нахмурился, обдумывая зеленый цвет ее слов. Шестнадцать, конечно, ври больше.

– Ой, извини, – сказала Глори и кашлянула. – Мне тоже, – созналась она едва слышно.

Спица не был уверен в том, за что она просит прощения: за то, что решила, будто он настолько моложе своих лет, или за то, что притворилась настолько старше своих, но в любом случае он принял ее извинения и кивнул. Он потянулся к карману рубашки и вытащил обрывок бумаги, на котором мама написала год, 1864.

– Говорю ж… Дома сейчас, ну, иночас тысяча восемьсот шестьдесят четвертый год, – сказал он и дрожащей рукой протянул ей клочок бумаги. – Мама-то тока вчера это написала.

– Ясно. С меня хватит. Кажется, тебе нужно что-то похолоднее ко лбу приложить.

Глория аккуратно убрала обрывок обратно Спице в карман и пошла поискать в шкафчике что-нибудь мягкое, но прохладное.

Спица сунул в рот грязные большой и указательный пальцы и так громко свистнул, что Глори упала на колени и закрыла уши руками.

– Ты что, совсем… – Она замолчала, услышав какой-то звук в коридоре. – Миссис Скор!

Ее голос был ярко-оранжевым: страх. Спица вытянул перед собой руку.

– Нет, нет! Не бойтесь, мисс! Это ж всего-то Сорока!

Спица оголил верхние зубы и пошевелил ушами, пытаясь сделать так, чтобы оранжевый оттенок ее слов превратился в желтый. Этот хитрый трюк нередко смешил его маму. Но девочка так нахмурилась, что он решил не продолжать и обрадовался, когда в комнату наконец влетела Сорока и встала по стойке смирно у него на колене. Спица поднял с пола тряпку и аккуратно повесил ее птице на клюв.

– Принеси чутка снега, Сорока. Вот сюдой набери.

Глори молча сидела, посасывая локон, и во все глаза смотрела на Спицу, а Сорока полетела обратно на снежный двор. Но дольше минуты девочке выдержать не удалось.

– Ты же знаешь, что это ворона?

Спица кивнул.

– Тогда что это за глупость называть ее сорокой?

Она сомневалась, не была ли шишка у мальчика на лбу виновата и в этом.

Спица пожал плечами, но взгляд Глори отчетливо дал понять, что этого недостаточно.

– Ну вот вы-то слышали, чтоб ктой-то назвал пса Псом? Лучше уж звать его Пиратом, ну, если он, значится, любит прогуляться. Или Громом, если от его лая-то вы прям уши затыкаете. А можно даже и Котом назвать, тока б хорошо ловил мышей, – с улыбкой предложил Спица. – Вот что говорю, поймите, это ж не очень правильно давать имя по тому, как кто выглядит-то. – Глори покачала деревянной рукой у себя за спиной. Спица примолк. А каким именем назвали ее? – Важно тока, кто тама что делает. Вона жука называют древоточец, потому что, ну, что ему еще делать? А как дерево-то грызть, так это он хорош.

Глори внезапно расслабила плечи. Она вспомнила, как папа когда-то говорил нечто очень похожее о том, почему они с мамой выбрали для нее такое славное имя, как Глория [6].

– Все ж знают, как ловко сороки-то таскают блестящие штучки, ну а наша Сорока – она как есть лучший охотник за сокровищами. Кладоискалец, во! Она