Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Пригнув голову и стараясь не прикасаться к обжигающим веткам, Шийя шагнула в заросли и поднялась на приподнятую над медным полом площадку. Повернулась, чтобы прижаться спиной к вогнутой внутренней стенке раковины. Потом опустила взгляд на Райфа. Тот едва заметно кивнул, хоть ему и потребовалось собрать все свои силы, чтобы сделать это.

Шийя кивнула в ответ и откинулась назад.

Какое-то время ничего не происходило. Райф с облегчением вздохнул – и тут Шийя вдруг резко напряглась. Спина у нее дернулась, выгибаясь дугой и словно силясь оторваться от бронзы. Все ее тело полыхнуло ярким сиянием, сопровождаемым мучительным криком.

Райф шагнул было к ней, но Грейлин оттащил его назад.

– Подожди, – произнес рыцарь. – Смотри!

Бронза по бокам от раковины расплавилась, образовав путаницу тонких нитей, которые сплелись между собой и образовали нечто вроде пары рукоятей. Шийя, которая, судя по всему, тоже так подумала, потянулась к ним, и лицо у нее исказилось от сосредоточенности и усилий. Ей было явно трудно поднять руки, чтобы ухватиться за эти рукояти. С первой попытки это у нее не вышло, получилось лишь со второй.

Когда ее пальцы сомкнулись на них, Шийя вновь конвульсивно содрогнулась всем телом. Голова отдернулась назад, со звоном ударившись о бронзовую раковину, а затем погрузилась в нее, словно в мягкую глину.

Раковина со всех сторон от нее продолжала выпускать извивающиеся усики, которые становились все длиннее. Копошащаяся их путаница стала быстро растекаться по телу Шийи, захватывая конечности и туловище. Еще больше этих колючих бронзовых вьюнков нависло сверху, обвивая лицо и рот, змеями пробираясь между раскрытыми в безмолвном крике губами, захлестывая горло.

Райф опять рванулся туда, но Грейлин крепко держал его.

– Ты ничем не сможешь ей помочь!

Райф понимал это. Он мог лишь наблюдать, как лазурные глаза слепо таращатся на него сквозь эту извивающуюся массу – а затем исчезают, словно в заросшей сорной травой трясине.

Райф упал на колени, тяжело дыша.

Это было гораздо хуже той хрустальной ловушки.

Эти прочные путы из бронзы.

* * *

Никс бросилась к Даалу, протянув к нему руку. Она знала, что у нее остались лишь какие-то мгновения, чтобы что-то предпринять. Глаза у него сузились – он ясно видел ее настойчивость, ее потребность, и сразу схватил ее за руку. Никс погрузилась в него, но совсем ненамного. Оба были истощены почти до предела – он еще больше, чем она. Никс ощутила биение его сердца и под своей ладонью, и в своей собственной груди.

«Этого должно хватить».

Она разожгла и то, что у нее еще оставалось, и вытянутое без остатка у Даала. Он задохнулся и упал на колени. Никс продолжала держать его сердце, чувствуя, как оно трепещет и холодеет, и сделала глубокий вдох, готовясь выпустить свой напев наружу.

Грейлин заметил ее усилия.

– Никс?

Пока напев еще только зарождался в ней, она по мере сил пыталась давать ему объяснения:

– Алхимия Корней… текучая бронза… пока она еще мягкая…

– А что ты…

– Подожди!

Там, в пустыне, Никс оседлала сверхсмерч и вступила в битву, обладая тысячами глаз, сердец и когтей. И сейчас уже знала алхимию, лежащую в основе Корней, и тональность, с помощью которой ее можно было разрушить. Она уже сама исторгала ее из тысяч глоток, слышала ее в сотнях звуков рогов пярдё.

Ценой крови и жизней Никс уже подобрала ключик к их бронзе, словно код к шифру – определила точную высоту звука и резонанс, необходимые для того, чтобы встряхнуть крошечные твердые частицы вещества и расплавить их в пустом пространстве между ними – и заставить бронзу потечь. После кровавого дня этот код отложился в ее плоти и крови столь же прочно, как в свое время и тот яд миррской летучей мыши, что позволил ей выжечь яд из Даала.

И теперь Никс намеревалась выжечь бронзу из этой ловушки.

Только вот в своем ослабленном состоянии она знала, что должна действовать, пока металл остается мягким и текучим. Оставшихся у нее сил не хватило бы на то, чтобы сломать окончательно затвердевшую бронзу.

«И все же сейчас мне нужна не сила, только мастерство».

Когда накопленная ею энергия слилась в единый плотный сгусток, превратившись в яркую звезду, она сжала ее еще сильнее, пока не смогла больше сдерживать. И позволила ей вырваться наружу, придав вырвавшемуся из горла звуку ровно ту тональность, которая требовалась, – визга манкраев, рева рогов пярдё.

Эта яростная ария, вырвавшись из нее подобно золотому огненному шару, ударила в то место, где беспомощно застыла Шийя, опутанная все еще мягкими бронзовыми побегами – сорвала их с ее твердого металла, словно лед со скалы.

Освободившись, Шийя упала вперед.

Грейлин, Райф и Крайш пытались вытащить ее из зарослей, но несколько сверкающих побегов все еще удерживали ее. И тут к ним рванулся Джейс – протиснулся сквозь хрустальные ветви и взмахнул секирой. Когда острое лезвие раскромсало последние упрямые стебли бронзового вьюнка, Шийя окончательно вывалилась из раковины, едва не раздавив своих спасителей.

Внимание Никс привлек стон в стороне от них.

Силой ее удара Даала отбросило к самому краю леса. Он с трудом поднялся на колени – все еще дыша, просто ослабевший и обессиленный.

Измученная и опустошенная, Никс на подгибающихся ногах направилась к нему, оцепенев от усталости. Зрение у нее сузилось, глаза заволокло влагой. Лес перед глазами потемнел, словно его затягивало дымом. Никс прищурилась, с трудом понимая, что происходит.

Даал, как видно, заметил озабоченное выражение ее лица и тоже повернулся к этой быстро сгущающейся мгле.

– Что это? – хрипло пробормотал он. – Похоже на какую-то пыль…

* * *

Несмотря на дрожь и слабость, Даал протянул руку туда, где с перепутанных ветвей и вправду осыпалась какая-то мелкая пыль. Испускаемая гранями кристаллов, тут же повисая в воздухе и завихряясь, она поднималась по всему лесу, словно дым от тлеющего костра.

Его пальцы мазнули по повисшему в воздухе тонкому дымному завитку, рассеивая его, – и он невольно ахнул от полученного ожога, а затем вскрикнул еще громче, когда что-то едкое прожгло руку чуть ли до самых костей. Даал отдернул ее, прихватив с собой несколько пылинок из леса. Черные частицы, заизвивавшись в воздухе, опустились на медный пол.

И все же он отпрянул от них, как от ядовитых пауков.

– Назад! – прохрипел Даал остальным, уставившись на свои пальцы, покрытые темными полосами, как будто они угодили в жалящие щупальца студенистого морского колокола. Из трещин по краям этих полос сочилась кровь.

Он продолжал отступать, пока не смог подняться на ноги,