Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай

– Ты еще смеешь распускать руки, преступник! – вскипел чиновник. – Слуги, бейте его палками, пока не подохнет!

Свита набросилась на Чжан Ина и увела его, как вдруг раздался крик:

– Господин! Чай-ван и его мать вас спрашивают!

От страха у Чжу Чжи душа ушла в пятки. Он кинулся встречать высоких гостей, усадил их на почетные места.

В это время в зал ворвался Чжан Ин. Он упал на колени перед Чай-ваном и со слезами поведал о бесчинствах обнаглевшего чиновника.

– Вот как ты выполняешь приказ государя! – не владея собой, закричал Чай-ван. – Люди! Рубите злодею голову!

– Ради меня пощадите его, дорогой племянник! – попросила взволнованная госпожа Юэ.

– Нет, его надо обезглавить! – не сдавался Чай-ван. – Народ возмутится, если такого подлеца оставить в живых!

Госпожа Юэ продолжала просить, и Чай-ван смилостивился:

– Хорошо, тетушка! Ради вас я отменю казнь!

Госпожу Чай трясло от гнева.

– Пусть этот паршивый пес вместе с семьей убирается вон из ямыня! – заявила она. – Подумать только – чего захотел!

Посрамленный Чжу Чжи схватился за голову и бежал, как побитая собака.

Госпожа Юэ с сыновьями и слугами расположилась в ямыне. Телохранителей Хань Ши-чжуна она отправила обратно с письмом, в котором сообщала супругам Хань о благополучном прибытии и благодарила их за заботу.

Чай-ван еще на несколько дней остался в здешнем ямыне. Делать было нечего, и молодые господа занялись охотой.

Однажды, когда юноши вернулись с прогулки, названые сестры беседовали в зале. Посмотрев на оживленные лица детей, госпожа Юэ уронила слезу.

– И что вы расстраиваетесь? – сказала старуха Чай. – Пусть себе веселятся.

– Да, они развлекаются и ни о чем но тужат! – вздохнула госпожа Юэ. – А у меня сердце болит за старшего сына Юэ Лэя. Послала его в Нинся и до сих пор не знаю, что с ним!

– Не печальтесь, матушка! – воскликнул Юэ Тин. – Я во что бы то ни стало найду брата!

– Мал ты еще, нельзя тебе в такую даль! – покачала головой мать. – Попадешься в руки предателей, и мне новое горе!

– Тетушка, не беспокойтесь! – вмешался Чай-ван. – Кто может схватить Юэ Тина, если приметы его никому не известны?! А чтобы в дороге никто его не расспрашивал, я дам ему охранную грамоту. Напишу, что он едет в Нинся по казенному делу, и его не посмеют задержать ни на одной заставе!

– Так было бы вернее, – согласилась вдова.

Юэ Тин быстро собрался в дорогу и на следующее утро стал прощаться с братьями и матерью.

– Как только найдешь Юэ Лэя, – напутствовала она сына, – сразу возвращайтесь с ним обратно, чтобы я не беспокоилась. Будь осторожен, не вступай ни с кем в споры.

Юэ Тин пообещал выполнить наказ и двинулся в путь.

А сейчас перенесемся в горы Тайхан, где по приказанию Ню Гао мастера изготовили белые траурные шлемы и латы для трех тысяч воинов.

Юэ Лэй с братьями наконец отправился в Юньнань. Впереди войска развевалось знамя с надписью: «Иду в Юньнань навестить матушку».

Ню Гао дал Юэ Лэю верительный знак, по которому во всех уездах ему выдавали провиант для воинов и фураж. Чиновники помнили о Юэ Фэе, о его честности и преданности родине, к тому же боялись Ню Гао, поэтому никто не чинил Юэ Лэю препятствий, и воины его ни в чем не нуждались.

Только в начале лета добрались наконец до заставы Чжэньнань. Погода стояла жаркая, люди и кони едва плелись.

Юэ Лэй тоже устал и приказал воинам расположиться на отдых в тени деревьев. Он намеревался здесь переночевать, а по утреннему холодку двинуться дальше.

Воины врыли в землю котлы, приготовили пищу.

Ню Туну наскучило сидеть без дела в лагере, и он решил прогуляться. Поднявшись на гору, он углубился в лес. В чаще было прохладно. Ню Тун прилег на плоский камень и уснул мертвым сном.

Проснулся он только утром, протер глаза и в растерянности огляделся – местность была совсем незнакомая. Ню Тун вскочил и побежал в лагерь. Но он позабыл дорогу и направился совсем в другую сторону! Спускаясь с горы, юноша наткнулся на военный лагерь. В середине его стоял шатер, перед ним – стол. За столом восседал военачальник в окружении телохранителей. Перед ним ровными рядами выстроились воины.

Военачальник держал в руках список и делал перекличку. В тот момент, когда подошел Ню Тун, он крикнул:

– Лю Тун!

Ню Туну показалось, что называют его имя.

– Как ты смеешь называть меня прямо по имени, как мальчишку?! – вскипел он.

Военачальник вскинул голову, гневным взглядом смерил Ню Туна: он принял его за своего воина.

– Ах ты, сукин сын! С кем разговариваешь?! Стража, взять его! Сорок палок наглецу!

Телохранители бросились выполнять приказание, но Ню Тун сразу свалил с ног семерых.

– Я тебе покажу, как бунтовать! – неистовствовал военачальник, но, едва богатырь повернулся к нему, обратился в бегство. Воины тоже в страхе разбежались.

Оставшись один посреди чужого стана, Ню Тун прошел в шатер. Там на столе были расставлены вино и закуски.

– Очень кстати! А то я совсем проголодался! – воскликнул Ню Тун и принялся с жадностью поглощать яства.

В это время снаружи донеслись крики. Ню Тун выглянул из шатра: прямо на него двигались сотни две воинов, вооруженных копьями.

У Ню Туна не было оружия. В одно мгновение он опрокинул стол, вырвал из него ножки и поднял над головой, готовый дать отпор первому, кто на него нападет…

А теперь вернемся в лагерь Юэ Лэя, где давно заметили исчезновение Ню Туна. Все утро его искали и уже собирались вернуться в лагерь, как вдруг за горой послышались крики. Поспешили туда и видят: Ню Тун сражается с целым отрядом. Доложили Юэ Лэю. Встревоженный юноша взял с собой пятьсот воинов и бросился на выручку брату.

– Стойте! – закричал он, приблизившись к месту боя. – Что тут происходит?

Предводитель нападавших приказал прекратить бой.

– Ты что тут затеял? – спросил Юэ Лэй у брата.

– Да вот какой-то дурень делал перекличку и назвал меня прямо по имени, – пожаловался Ню Тун, – разве можно стерпеть такую наглость? А он еще расшумелся, грозил избить меня палками. Хорошо, что вы вовремя подоспели!

В конце концов недоразумение выяснилось, и Юэ Лэй сказал предводителю:

– Позвольте узнать, кто вы и что делаете в таком безлюдном месте?

– Гм, вы еще спрашиваете! Я – лухуанский ван, а зовут меня Чжао Цзянь! А вы кто такие? Как смеете безобразничать в моих владениях?

– Я сын юаньшуая Юэ Фэя, – с поклоном сказал Юэ Лэй, – простите, великий ван, что мой