Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

— Коварные методы, — проворчал про себя Су Мую.

— Твой отец всегда стремился к постижению Дао, — с улыбкой произнёс Лю Юньци. — Я же, Лю Юньци, никогда не был привержен этому. Моя цель — только победа. И лишь победитель имеет право рассуждать о Дао.

— Дао, — пробормотал Су Мую, вспоминая, как часто его отец говорил это слово.

Много лет назад в павильоне мечей Чжо Юлуо на стене были начертаны два огромных иероглифа, созданных знаменитым каллиграфом Юй Шицином. Один из них означал «Меч», а другой — «Дао». Вместе они образовывали словосочетание «Дао меча».

— Отец, что такое Дао меча? — однажды спросил юный Су Мую.

— Меч — это не просто орудие, это искусство, которое требует глубокого понимания и владения техникой. Насколько могущественным может быть один меч? Он способен противостоять десяти, сотне, тысяче или даже десяти тысячам противников. Мы, мастера фехтования, ежедневно тренируемся с нашими мечами, стремясь достичь вершины мастерства и стать непобедимыми в этом мире.

Чжо Юлуо взглянул на два иероглифа, высеченных на рукояти его меча, и продолжил:

— Я считаю, что мой меч достиг предела своих возможностей. Чтобы двигаться дальше, необходимо постичь Дао.

— Что такое Дао? — спросил юный Су Мую, не совсем понимая, о чём идёт речь.

Чжуо Юлуо не стал возражать. Он осознавал, что его ребёнок не сможет понять его, и потому он просто разговаривал сам с собой:

— Бессмертный Мечник Куньлунь однажды говорил о трёх мирах в своём искусстве владения мечом. В первом мире горы — это горы, а воды — это воды. Во втором мире горы — это уже не горы, а воды — не воды. А в третьем мире горы — это снова горы, а воды — снова воды. Я долго размышлял об этом, но не могу постичь смысл. Для меня Дао — это лишь повод обнажить меч.

После этого Чжуо Юлуо начал путешествовать по миру боевых искусств, посещая мастеров меча. Он одерживал победы в сражениях, и репутация города Уцзянь росла. Однако он так и не смог постичь то, что называл Дао.

До того, как пал город Уцзянь, Чжо Юлуо, окружённый более чем дюжиной лучших воинов, отступил к небольшой реке. Он поместил своего ребёнка в бочку с водой, чтобы тот смог уплыть вниз по течению. Когда воины попытались остановить его, Чжо Юлуо нанёс сильнейший удар, в результате которого все они были убиты.

После этого он рухнул у реки, залитый своей кровью, и с улыбкой смотрел, как его дитя уносится вдаль.

Казалось, что некоторые истины Дао можно постичь только в момент смерти. Возможно, самый сильный удар в жизни происходит только один раз.

— Я уже говорил, — внезапно прогремел Су Мую, обнажая свой меч, — что жители города Ушуан не имеют права упоминать имя моего отца, особенно ты!

Что за текущая вода и поднимающиеся облака? Они были разбиты вдребезги!

Что за присутствие великого мастера? Всё было разрушено!

Что за несравненная вещь под небесами? Всё могло быть разрушено!

Лю Юньци потерял равновесие и отступал шаг за шагом, так как энергия его защитного меча была разорвана в клочья Су Мую. После десяти шагов назад рукав, в котором он держал меч, превратился в лохмотья. Ещё через десять шагов на Клыке Лазурного дракона появилась трещина. Ещё десять шагов, и меч Су Мую снова нацелился в грудь Лю Юньци.

Лю Юньци сохранял спокойствие, мысленно смеясь: «Хорошо, именно так! Чем яростнее ты ударишь сейчас, тем быстрее проиграешь!» Он заметил крошечную брешь в стойке Су Мую и мгновенно нанёс удар, отправив меч Журавлиного пера в полёт.

— Ты проиграл! — с торжеством воскликнул Лю Юньци.

— Ты хотел, чтобы я применил технику убийства! — Су Мую слегка наклонился вперёд. — Тогда я покажу тебе самую совершенную технику убийства!

С этими словами Су Мую опустил своё тело, и его бумажный зонтик отразил удар Лю Юньци, направленный сверху вниз. В этот момент бумажный зонтик раскрылся, словно распустившийся цветок, и отразил удар.

— Это… — Сун Яньхуэй, стоявший на вершине городских ворот, побледнел от неожиданности.

Много лет назад, сражаясь вместе с героями боевых искусств против Секты Демонов, Сун Яньхуэй стал свидетелем удивительной техники владения мечом. Неизвестный в маске призрака использовал свой меч, спрятанный в бумажном зонтике, подобно распускающемуся полевому цветку. Его левая рука управляла семнадцатью лезвиями, а правая сжимала тонкий меч, спрятанный в ручке зонта. Эти лезвия могли мгновенно уничтожать толпы последователей демонической секты, их жажда убийства была настолько сильна, что превосходила даже самих культистов. Они наводили ужас на праведных мастеров боевых искусств, сражавшихся на стороне Сун Яньхуэя.

Согласно имеющимся сведениям, этот человек не принадлежал ни к какой секте. Вместо этого он пришёл из Темной реки — самой страшной организации наёмных убийц в мире. Позже он участвовал в финальной битве по устранению Е Динчжи, лидера Секты Демонов.

Однажды Сун Яньхуэй обратился к Ли Ханьи, Бессмертному Мечу Снежной Луны, с вопросом о некоем человеке. Ли Ханьи ответил, что без этого человека покушение, вероятно, не удалось бы. Если бы этот человек не был родом из Тёмной реки, он мог бы стать одним из немногих друзей Ли Ханьи в жизни. И если бы он покинул Тёмную реку, чтобы посвятить себя Дао меча, то среди Пяти Великих Бессмертных Мечей стало бы на одного больше.

— Призрак Зонта, Су Мую, — прошептал Сун Яньхуэй это имя.

Старейшина Мечей был поражён, услышав это: — Ты хочешь сказать, что этот человек — Призрак Зонта Тёмной реки?

Сун Яньхуэй покачал головой: — Я никогда не видел его истинного лица. Это лишь предположение.

— Тёмная река, Тёмная река, — пробормотал Старейшина Меча, склонив голову. — Если это действительно Тёмная река, то всё становится на свои места.

Сун Яньхуэй, нахмурившись, вопросительно посмотрел на Старейшину Меча:

— Что вы имеете в виду, уважаемый Старейшина? Имеет ли Тёмная река какое-то отношение к нашему городу Ушуан? И как это связано с городом Уцзянь?

Старейшина Меча понял, что сказал слишком много, и покачал головой:

— Городскому лорду не стоит беспокоиться. Это всё дела минувших дней.

Однако Сун Яньхуэй уже начал улавливать связь между событиями. Много лет назад, когда город Ушуан переживал свой расцвет, многие мастера таинственным образом исчезли. В то же время