Два месяца в лесах - Джозеф Ноульс

В последней схватке они сцепились рогами, но не прошло мгновения, как большой лось стал пятиться назад, готовясь к новому натиску. Склонив голову, он сделал дикий прыжок. Молодой лось ловко уклонился в сторону и в ту минуту, котда противник его промчался мимо, со страшной силой всадил ему в шею острые клинья своих рогов.

Оба грохнулись на землю.

Как более ловкий, молодой лось вскочил на ноги первым и начал яростно топтать подымающегося противника передними ногами. Большой лось зашатался. Из широкой раны на его шее лилась кровь. Взъерошив гриву и склонив голову, он приготовился к новой схватке.

Молодой лось только защищался. Он ловко избегал ударов, сам в свою очередь искусно нанося рогами и копытами рану за раной в голову и туловище своего разъярённого врага.

Временами они дрались на бегу; иногда же сцеплялись рогами, становились на дыбы и в яростной схватке крушили ветви и сучья иссохших кедров, взрывая землю копытами.

Человек, наблюдающий битву, не может не принять чью-нибудь сторону. Мои симпатии были на стороне молодого лося, старый крупный самец принуждал молодого к битве, и мне хотелось видеть этого зачинщика побеждённым.

Они не обращали на меня ни малейшего внимания и однажды приблизились ко мне на расстояние двадцати футов.

Но вот старый опрокинул молодого на землю и принялся яростно бодать его в бок. Я заорал не своим голосом и, схватив дубинку, ринулся на старого самца. Он вскинул голову, тяжело дыша, и уставился на меня упорным взглядом.

В ту же минуту молодой лось поднялся на ноги и обратился в бегство. Но старый его противник стремительно повернулся и кинулся за ним в погоню. Забыв о своей болезни, я бросил на землю свою сумку и помчался за ним. Я уже думал, что они уйдут от меня, но внезапно убегавший от погони лось кинулся в чащу молодых деревьев. Его противник последовал за ними. Деревья, однако, росли в чаще так тесно, что ему не удалось пронести сквозь них свои широко разросшиеся рога. Он запутался рогами в ветвях.

Надо было видеть радость молодого лося! Он круто повернул назад, низко пригнул голову и налетел на своего преследователя с невероятной яростью, нанося ему бесчисленные удары рогами и лягая его до крови копытами передних ног. Непрерывные удары ещё сильнее разъярили старого самца; он начал бешено метаться, стремясь освободиться. В конце концов, ему это удалось. Замычав во всю силу своих легких, он грянул на молодого лося, но тому опять удалось вывернуться и убежать.

Он был очень хитер, этот молодой лось, — он стремился выбирать самые узкие тропинки, по которым не мог следовать его враг. Таким образом, он выиграл довольно большое расстояние.

Через некоторое время они оба скрылись за деревьями, уходя всё дальше от моей тропинки. Я счёл благоразумным вернуться к тропинке, пока ещё не потерял её.

Часом позже я заметил молодого лося, который бродил по лесу недалеко от меня. Он разгуливал среди деревьев с самым безмятежным и независимым видом. Его врага по близости не было. Я вполне убеждён, что молодой лось вышел из яростной битвы победителем, что она окончилась смертью старого лося.

Когда моё возбуждение улеглось, лихорадка — это была она — снова стала трепать меня. Я лёг, но заснуть не мог.

Я вспомнил о том, что хотел покинуть лес. Обдумав, я решил на всякий случай подойти поближе к лагерям. Если бы я потерял сознание, люди могли подобрать меня и позаботиться обо мне.

Я знал, что мои силы слабеют, а лагерь находиться где-то недалеко.

Это было очень долгое и утомительное путешествие, и я не помню, как я добрался до конца моего пути.

Когда я очутился, наконец, у цели, моё настроение слегка изменилось. Я начал колебаться в своём решении вернуться к людям. Лагерь был совсем близко. До меня долетали человеческие голоса. Но меня из лагеря видеть не могли.

Желая оттянуть решительную минуту, я снова прилёг и попробовал заснуть. Я впал в забытьё и не хотел шевелиться. Стемнело.

Проснувшись, я услышал легкий шорох невдали от меня. Я и не пытался узнать, кто это был. Мне было всё равно.

Вскоре я почувствовал, что какое-то животное обнюхивает меня. Это была собака. Если бы в этот миг ко мне приблизился человек, я бы непременно заговорил с ним.

Собака оказалась терьером, принадлежавшим Гарри Пирсу из Кинг-энд-Бартлета. Она узнала меня сразу и пришла в неописуемый восторг. Я заговорил с нею, и она стала лизать мои руки. В своём энтузиазме она вся растянулась на мне. После предварительных приветствий она, наконец, успокоилась и легла со мною рядом.

Я опять погрузился в сон. Вероятно, я хорошо спал; когда я проснулся, моя головная боль исчезла. Собаки рядом со мной уже не было. Я почувствовал себя лучше во всех отношениях. Я мог смотреть на вещи совсем другими глазами.

Я подумал: «Нет, сегодня я ещё не сдамся!».

Вскоре показалась, труся по тропинке, собака. Я поболтал с ней немного, а затем снова углубился в лес. Там я построил лёгкий шалаш и переночевал.

На следующий день я чувствовал себя так хорошо, что всякая мысль о сдаче у меня пропала. Рано утром я снова отправился в страну «Лошадиного копыта».

Эта лихорадка была моей единственной болезнью за два месяца моей жизни в лесах. Я не принял никакого лекарства. Лесной воздух обладал по истине живительными свойствами.

Современное культурное общество, как мне кажется, помешалось на лекарствах.

В случае жестокой головной боли цивилизованный мужчина или женщина имеют обыкновение ложиться в постель вместо того, чтобы выйти на солнечный свет и чистый воздух.

Не доверяя природе и её благодетельной врачебной помощи, за которую не надо платить, они немедленно шлют за врачом-человеком. В девяти случаях из десяти этот врач помогает не столько своим лечением, сколько своим присутствием и авторитетом.

Великие просторы природы: лес, море, солнце, свежий воздух — вот единственный путь к здоровью.

Глядя из окна вагона, вы не увидите в Новой Англии даже ни одного старого амбара, не испещрённого ярко-красными или золотыми буквами объявлений, рекламирующих всякие очистители крови или средства против болезни печени.

По моему глубокому убеждению человек бывает совершенно здоров только тогда, когда он может забыть, что у него есть желудок, печень, горло и другие части организма, подверженные недугам.

Если не считать лихорадки, которую я схватил на болоте,