Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

В городе Ушуан, в доме, где жил Лю Юньци, царила атмосфера скорби и отчаяния. Бледный и измождённый, он лежал на кровати, и его состояние было близким к смерти.

Ученики, собравшиеся в дверном проёме, некоторые из них плакали. В Ушуане было много известных врачей, но после тщательного осмотра они пришли к неутешительному выводу: травмы Лю Юньци были слишком серьёзными, и его смерть была лишь вопросом времени.

В комнате находились только Сун Яньхуэй и Лю Юньци.

— Учитель, вы очнулись! — воскликнул Сун Яньхуэй, увидев, что Лю Юньци открыл глаза после нескольких дней беспамятства.

Лю Юньци попытался сесть.

— Яньхуэй... — произнёс он.

— Прошу вас, будьте осторожны! Я немедленно позову лекаря Се, — сказал Сун Яньхуэй, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Не стоит беспокоиться, — остановил его Лю Юньци. — Я провёл много лет в странствиях по Цзянху. Разве я могу не понимать такие вещи? Я уже обречён на смерть...

— Учитель... — голос Сун Яньхуэя дрожал от волнения.

— К чему печалиться? Разве не сам я виновен в том, что произошло со мной? — с горькой усмешкой вопросил Лю Юньци. — Ты гневаешься на меня, Яньхуэй? Ты мечтал стать странствующим героем, но я настоял, чтобы ты остался в Ушуане, возложив на твои плечи бремя чести и позора всего города.

— Учитель, разве столь важно, чтобы Ушуан занял первое место в мире? — с недоумением вопросил Сун Яньхуэй.

Лю Юньци долго и мучительно кашлял, прежде чем смог с трудом вымолвить:

— Ушуан был самым прославленным городом в мире на протяжении последних ста лет. Однако в поколении моего учителя талант иссяк, и не нашлось достойного преемника. Меня избрали, чтобы нести бремя чести и позора города, но это оказалось выше моих сил. Я не хотел разочаровать своего учителя и тех, кто верил в меня, и потому совершил множество ошибок. Чжо Юань убил меня — это то, чего я заслуживаю. После моей смерти прикажи ученикам города не мстить.

Сун Яньхуэй испустил глубокий вздох:

— Луна, появляясь, лишь для того, чтобы исчезнуть, и вода, прибывая, лишь для того, чтобы переполниться, — ничто в этом мире не остаётся неизменным. Всегда найдутся те, кто превзойдёт нас, и никто не сможет этому воспрепятствовать. Мы уже многое отдали, но все три гения из города Снежной Луны оказались лучше нас.

Лю Юньци, утирая кровь с уголка рта, произнёс:

— Но ты, Яньхуэй, другой. С того самого дня, как я встретил тебя, я понял, что ты тот, кто способен изменить мир. Ты не менее талантлив, чем любой из них. Ты был рождён для меча, но я часто сожалею о том, что оказывал на тебя слишком большое давление. Это мешало тебе быть таким же свободным, как они, и делало твоё сердце менее чистым, чем их.

Сун Яньхуэй покачал головой:

— Это уже в прошлом.

Лю Юньци не мог скрыть своего восторга:

— И твой ученик может открыть футляр с мечом Ушуан!

— То, что я пережил, — неожиданно серьёзно произнёс Сун Яньхуэй, — я не желаю, чтобы У Шуан вновь прошёл через это. Он должен избрать свой путь, и город Ушуан пойдёт за ним. Отныне не город Ушуан будет навязывать нам свой выбор, а мы сами будем определять направление развития города Ушуан!

— Хорошо. Очень хорошо, — после долгого молчания кивнул Лю Юньци. — Пусть будет так, как ты говоришь. В этой жизни я совершил лишь неверные поступки. Надеюсь, ты не пойдёшь по моему старому пути.

Сказав это, Лю Юньци закрыл глаза. Мгновение спустя он умолк навсегда.

В городе Наньянь, Су Чжэ, прогуливаясь по главной улице, выглядел весьма необычно: в одной руке он держал буддийский посох, в другой — трубку, а во рту — орех бетеля. Однако прохожие проявляли к нему искреннее уважение, кивая и кланяясь в знак приветствия. Некоторые даже предлагали ему превосходный табак.

Но причина такого внимания была не в Су Чжэ, а в Бай Хэхуай, которая шла рядом с ним и наслаждалась пирогом с османтусом. В городе Наньянь Бай Хэхуай, известная как Божественная Целительница, пользовалась большой популярностью.

Она с удовольствием наслаждалась вкусом пирога с османтусом, с интересом изучая новинки, которые можно было увидеть на улице. Сегодня был один из тех дней, когда аптека закрывалась раз в десять дней, и у неё наконец-то появилось немного свободного времени. С раннего утра она отправилась на прогулку по магазинам.

Перед отъездом Сяо Чаоянь, исполнявшая обязанности хозяйки дома, взяла с Бай Хэхуай обещание, что та вернётся с тележкой, наполненной покупками. Однако, несмотря на все её усилия, в Наньяне она не смогла найти ничего, что могло бы привлечь её внимание.

— Вот это действительно нечто особенное! — Су Чжэ остановился у небольшого прилавка, с восхищением рассматривая хрустальную чашу, внутри которой трепетала крыльями золотая бабочка — не живое существо, а искусное механическое творение, созданное талантливым мастером. — Сколько стоит эта красота?

— Это не серебро, — с лёгким пренебрежением произнёс продавец. — Это золото. Тридцать таэлей, ни больше, ни меньше.

— Тридцать таэлей золота за это? — Бай Хэхуай с презрением посмотрела на него. — Работа выполнена на высоком уровне. Но это те безделушки, которыми знатные люди из города Тяньци любят хвастаться перед своими гостями. Практической пользы от них нет. Если вы нашли это на уличном рынке, это означает, что это либо подделка, либо...

- Если вы не покупаете, уходите! Вы здесь для того, чтобы создавать проблемы? — лицо продавца потемнело от злости, когда он заговорил.

- О боже, — Су Чжэ слегка взмахнул своим буддийским посохом, заставив продавца отшатнуться назад. Бай Хэхуай закатила глаза, сцепила руки за спиной и, напевая какую-то мелодию, зашагала вперёд. Су Чжэ затянулся из своей трубки, выпустил дым в лицо продавцу и поспешил догнать её.

- Он украл этот кубок. На дне хрустального кубка было выбито имя нашей семьи, но он стер его, — сказала Бай Хэхуай, когда они прошли несколько шагов.

Су Чжэ кивнул: — Я заметил.

- Ах, мне так неловко вот так просто отпускать его, — произнесла Бай Хэхуай, изображая презрение к злу.

- Не волнуйся, — приподнял бровь Су Чжэ: — Через полчаса в этом