Дикая природа - Эбби Джини

– Вы меня слышали? – спросил он. – Мы хотели бы осмотреть трейлер.

– Нет. – Дарлин резким движением закрыла кран. – У меня сестренка болеет. Она в своей комнате спит. Странно, как она вообще не проснулась от вашего звонка. От вас столько шуму!

Рой стоял совсем рядом и смотрел на нее, недоверчиво подняв брови. Дарлин ощущала аромат его фруктово-пряного одеколона, который, как ни странно, гармонировал с табачным запахом.

– Я не желаю говорить о Такере, – заявила Дарлин. – Меня это расстраивает. Вы меня расстраиваете. – Она услышала, как зазвенел ее голос, и резким движением показала на раковину. – Я сейчас очень занята, сами видите. Мне надо вымыть посуду.

Рой снял фуражку. У него были коротко подстриженные черные курчавые волосы с проседью на висках.

– Но это очень важно, – сказал он.

У Дарлин было такое чувство, что она плохо соображает. Ей казалось, она должна о чем-то спросить, что-то она упускает. И разговор у них получался какой-то сумбурный, оттого что голова у нее была ватная после мигрени, да еще мысли путались спросонок.

– Такер пропал без вести, – медленно произнесла Дарлин. – Сбежал из дому. В семнадцать лет. Я тогда подала заявление в полицию. И вам это должно быть известно. Вы, наверное, знаете о нем больше, чем я.

Наконец-то в голове сформулировался четкий и ясный вопрос.

– А почему вы его ищете? – спросила она.

Рой отвернулся, лицо его стало непроницаемым, словно дверь захлопнулась.

– На это я ответить не могу, – сказал он. – Тайна следствия. Я не вправе ее разглашать.

Полумрак в трейлере сгущался, в углах кухни затаились тени.

– Скажите, зачем вам понадобился Такер? – не сдавалась Дарлин.

Рой достал из кармана сложенный листок бумаги, развернул его, расправил и вручил ей. Это была фотокопия портретного наброска. Мужское лицо. Выпуклый лоб. Злобные глазки. Агрессивность в чертах. Было в этом лице что-то смутно знакомое, будто она видела его мельком не так давно.

– Вы знаете этого человека? – спросил Рой.

– Нет, – ответила Дарлин.

– А это не Такер?

Дарлин сложила фотокопию и вернула ее Рою. Ответила категорично:

– Нет. Совсем не похож.

– Нам необходимо выяснить, где находится Такер Макклауд, – раздался с дивана высокий мелодичный голос Кендры. Дарлин вздрогнула от неожиданности. – И как можно скорее. Дарлин, мы надеялись, что вы позволите нам осмотреть дом. Так было бы лучше. Но, если потребуется, мы оформим ордер на обыск.

Кендра убрала блокнот в карман, поднялась с дивана и встала рядом с Роем, локоть к локтю – глухая стена официальной власти. Дарлин покачала головой, пытаясь обрести ясность мысли.

– Я должна подумать, – сказала она, запустив руки в волосы.

– Да, тесновато у вас здесь, – прицокнула языком Кендра. – Надо было бы подороже продавать телевидению свои жалостливые истории.

Голос ее был мягкий, словно шелк, но в нем явно слышалась угроза. Рой переводил взгляд с одной женщины на другую, пытаясь понять, что происходит.

Дарлин решала, как ей отреагировать. Ситуация была знакомая. Подобное ей пришлось выслушать чуть ли не от всех жителей Мерси. Каждый имел свое суждение о ее поведении. Одни считали, что зря она заставила младших сестер общаться с репортерами. (Бедные девочки совсем еще крошки. Их мнения никто и не спрашивал.) Других возмущало то, что Дарлин выбрала легкий путь. (Мы все пострадали от торнадо, но никто не пытался на этом нажиться.) Кто-то выражал сочувствие. (Все, что ты говорила на телевидении, – истинная правда. Никто из жителей не пострадал больше, чем вы.) Некоторые с негодованием защищали ее. (Ты заботилась о своих близких. Не слушай эти сплетни.) За прошедшие годы Дарлин услышала самые разнообразные точки зрения.

Знакомо ей было и выражение лица Кендры: глаза прищурены, ноздри раздуваются. Рой недоуменно хмурился, покусывая ноготь на большом пальце. Дарлин сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, затем выпрямилась во весь рост.

– Я попрошу вас уйти, – строго сказала она. Таким тоном она обычно обращалась к сестрам, когда хотела добиться от них беспрекословного повиновения.

12

Последний раз Дарлин видела такера в кухне трейлера в безлунный вечер. Тот вечер она вспоминала часто, помимо своей воли. Иногда брат снился ей: зычный голос, гневное лицо, фигура, стройная и прямая, как молодое деревце.

Ссора начиналась не как ссора. Дарлин сидела за кухонным столом, когда Такер вернулся домой от друга. Кора и Джейн спали в своей комнате. Апатично тикали часы. Отворилась входная дверь, но Дарлин в ту сторону не взглянула. Она не знала, что Такер в плохом настроении, пока тот не швырнул на пол к ее ногам почтовую корреспонденцию. С улицы брат пришел взлохмаченным, – видимо, это ветер растрепал его волосы.

– Пляши, – презрительно бросил он, буравя ее злобным взглядом. – Еще деньжат подкинули.

Немного помедлив, Дарлин встала из-за стола и, нагнувшись, принялась подбирать с пола почту.

– Целых два чека тебе прислали, – сказал Такер. – Неплохой улов.

Она не спешила отвечать – выжидала. Среди каталогов и счетов действительно были два конверта, по всей видимости, с гонорарами за интервью – от одного журнала и от одного телеканала. Дарлин знала, что при Такере, сердито заглядывающем ей через плечо, эти конверты лучше не вскрывать.

– Целых два чека прислали нам, – поправила она брата. – Всем нам. Чтобы мы не пухли с голоду.

Брат ее осуждал. Дарлин это прекрасно знала. За последний месяц, с тех пор как она приняла трудное решение допустить в их жизнь журналистов и репортеров, Такер стал неуправляем, замкнулся в себе. Наотрез отказывался принять участие хотя бы в одном интервью, хотя его присутствие на встрече с журналистами помогло бы Дарлин выторговать больше денег. Он вечно язвил, демонстративно ее игнорировал. (Правда, на Джейн и Кору ни чуточки не злился, что Дарлин одновременно радовало и раздражало.) Если какой-то журнал собирался разместить на своих страницах статью о семье Макклаудов, им обязательно по почте присылали сигнальный экземпляр номера. Дарлин с первых дней усвоила, что эти журналы надо прятать от Такера: тот сразу их выбрасывал, как только они попадались ему на глаза. Он категорически отказывался смотреть телерепортажи с участием сестер и слушать их голоса по радио. Просто уходил из дома.

Дарлин сносила капризы брата так же, как всегда терпела его вспышки гнева – спокойно, с достоинством, храня в памяти образ матери. Она была уверена, что поступает правильно, и убежденность в собственной правоте позволяла ей быть снисходительной. Отец никогда не оформлял полис добровольного страхования жизни, а сбережения имел весьма скудные. Дарлин же старательно экономила, и ее накоплений хватило на то, чтобы купить трейлер, в котором они теперь жили. После самого недавнего интервью