Долой девчонку-повелительницу - Гарт Никс

Зато Ким был уверен, что Эйла и Астер никуда не ходили ночью, и сообщал об этом друзьям, когда встречался с ними в школе. Каждую большую перемену они проводили под дубами в дальнем конце площадки. Тео называл это отчетом о ходе выполнения задания, но первые три дня сообщать было не о чем. Ким ничего не видел, и Бенни ничего не удалось вызнать у Мадир.

Все изменилось в среду, через час после того, как Базальты разошлись по кроватям. Ким сидел у двери спиной к стене и боролся со сном, когда услышал скрип – сработала его самодельная сигнализация. В коридоре раздались шаги сестры – характерное шарканье отстающей подошвы, которую он так и не подшил.

Шарканье стихло. Но Ким не слышал, чтобы кто-то вышел из дома или вошел в кухню.

Тогда он приоткрыл дверь и выглянул в коридор, стараясь, чтобы его не заметили.

Эйла стояла перед спальней родителей и обеими руками держала Астер. Шар испускал бледно-золотистое сияние. На глазах у Кима оно разгоралось все ярче и наконец замерцало, как тогда, на муравейнике.

Эйла протянула руку и открыла дверь. Яркий пульсирующий луч ворвался в спальню Дарвина и Мари. Ким вскочил и выбежал в коридор, забыв о том, что надо вести себя тихо.

– Эйла! – крикнул он. – Что ты делаешь?

Он был в шести футах от нее, когда из Астер вылетела искра и затрещала на полу перед ним. Ким взмахнул руками и чуть не упал, так резко ему пришлось остановиться.

– Не подходи ближе, Ким, – уголком рта процедила Эйла. Она даже не повернула головы, сосредоточенно глядя вперед. – Это сложная операция, и, если ты прервешь нас, мама и папа пострадают. Не двигайся и стой тихо.

Ким открыл рот, но тут же закрыл его. Ему хотелось броситься вперед и выбить шар из рук Эйлы, но он понимал, что не успеет – его ударит током. И все-таки попытался бы, если бы не угроза родителям.

Он стоял неподвижно, и его сердце билось быстрее, чем когда он бежал кросс – последние два года он выигрывал школьный чемпионат по бегу. Вообще-то, в легкой атлетике первой всегда была Бенни, и она же быстрее всех бегала на короткие дистанции, но королем по бегу на длинной дистанции в их школе был Ким.

Однако сейчас он чувствовал себя хуже, чем после любого забега. Ведь он ничего не мог сделать, только стоять, схватившись рукой за сердце, и, тяжело дыша, ждать худшего.

Наконец ожидание, которое показалось Киму бесконечным, хотя на самом деле длилось всего несколько минут, закончилось, Астер потускнела и перестала пульсировать, а Эйла повернулась к брату.

– Что ты сделала с мамой и папой? – спросил он ее. Он едва мог говорить, от ужаса у него дрожали и голос, и все тело.

– Ничего мы с ними не делали, – чопорно ответила Эйла. – Только слегка откорректировали их мысли в том направлении, в котором они и так развивались. С ними все в порядке. Сейчас они крепко спят и проснутся в прекрасном настроении.

– Ты воздействовала на их мозг! – закричал Ким. Гнев поборол в нем страх. – Ты использовала контроль над их сознанием!

– Мы лишь поощрили то, что уже зародилось в нем само, – сказала Эйла.

– Мы? – возмутился Ким. – Ты хочешь сказать «я». Эйла, ты не можешь так поступать. Это же наши родители! Представь, что кто-то запудрил тебе мозги.

– Они не узнают, – защищаясь, сказала Эйла. – Это сущая мелочь.

– А вдруг с ними что-то случится? Ой, да зачем вообще об этом говорить! Ты контролируешь разум родителей!

Лицо Эйлы стало бесстрастным, а тело, наоборот, напряглось.

– Я делаю только то, что должно быть сделано, – сказала она. – Я ведь заставила родителей Бенни увидеть, как они поступают друг с другом и со своими детьми, так? И они изменились к лучшему, разве нет? Раньше Мадир их почти не видела, а когда они приезжали домой, то ссорились все время! И она считала, что это ее вина!

Ким покачал головой:

– Но… это не значит, что ты имеешь право…

– А еще я вылечила миссис Бенисон, – перебила его Эйла. – Насколько это возможно. У нее всегда что-то болело. Я сама слышала, как мама говорила, что миссис Бенисон едва ходит из-за ревматизма.

– Но ты никого ни о чем не спрашивала, – возмутился Ким. – Да, ты делала людям добро. Но почему сначала не спросить их, хотят они этого или нет?

– Взрослые не должны знать об Астер, – произнесла Эйла так, словно цитировала закон или нерушимое правило.

– И что ты сделала с мамой и папой?

– Я же говорю тебе, я просто подтолкнула их к тому, о чем они и так думали, и ничего больше. Скоро сам все увидишь.

– Когда же ты остановишься, Эйла? – спросил Ким. – Ты хочешь заставить их освободить тебя от работы по дому? Или от школы? Сейчас ты контролируешь родителей, что следующее?

Эйла нахмурилась.

– Я больше ничего не планирую делать с мамой и папой, – сказала она. – Это всего… один раз. Астер кое-что нужно, и поэтому…

– Астер сделала из тебя чудовище, – выпалил Ким и, к своему ужасу, заплакал. Слезы текли по его щекам, и он не мог их остановить.

Он не мог перестать плакать. Не мог остановить Астер. Он ничего не мог. Ким повернулся и, спотыкаясь, побрел к себе, дрожа, словно в ознобе.

Минуту спустя он услышал скрип и глухой стук – это закрылась дверь в комнату Эйлы.

Глава 18

– Так что Эйла сделала с родителями? – спросил Тео.

После отчета Кима настроение под дубами царило подавленное. Ким подробно пересказал друзьям все, что случилось ночью, и Бенни напряглась и насупилась, когда услышала, что Эйла говорила о ссорах родителей Шансов и о том, что Мадир считает себя виноватой в случившемся.

– Не знаю, – ответил Ким и пожал плечами. – Утром они выглядели нормально. Все было в порядке. Мы позавтракали, они пошли на работу, а я – в школу.

– А ты что-нибудь узнала от Мадир? – спросила Тамара у Бенни, которая пыталась взбежать по стволу ближайшего к ним дерева и ухватиться за нижнюю ветку. – И никогда ты так на дерево не залезешь.

– Это ты так думаешь. – Тяжело дыша, Бенни все-таки взбежала немного вверх по стволу, но тут же свалилась. – Мадир не хочет разговаривать. Она знает, что мне от нее нужно, поэтому ложится спать молча. Даже спокойной ночи мне не желает.

– Может, попробовать ультрафиолетовую лампу? – предложил Ким. Он тоже попробовал взбежать на дерево,