Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

Су Чанхэ, тяжело дыша, стоял в окружении обломков кинжала, которые валялись вокруг него. Му Инь находилась рядом с ним, держа на спине всё ещё без сознания Му Сюэвэй. Су Чанхэ, бормоча под нос, произнёс: «Нужно было привести больше людей».

Тан Линцзун приземлился неподалёку, его тело было покрыто кровавыми ранами, но он казался более расслабленным, чем Су Чанхэ. Встряхнув рукавами, он произнёс:

— Это Парчовый город. Выступать против клана Тан здесь было неразумно, Патриарх.

— В конце концов, всё дело только в количестве, не так ли? — Су Чанхэ неторопливо погладил бороду, наблюдая, как ученики клана Тан снова приближаются.

— Победа делает всё правильным, — в тоне Тан Линцзуна прозвучало презрение.

— Но моё подкрепление уже прибыло, — Су Чанхэ слегка приподнял голову, глядя за спину Тан Линцзуна.

Внезапно Тан Линцзунь обернулся и обнаружил за своей спиной высокую, стройную фигуру. Хотя он никогда прежде не видел этого человека, его внутреннее чутьё подсказало ему, что перед ним стоит крайне опасный противник.

Мужчина, затянувшись трубкой и слегка улыбнувшись, стоял неподвижно, но Тан Линцзунь не мог избавиться от ощущения тревоги.

В павильоне Луны жалости трое знахарей неподвижно лежали на земле. Тан Лингкуй, сжимающий в руке клинок Чжанкуй, опустился на одно колено, и его рука сильно дрожала. С усмешкой на губах он произнёс:

— Мастер Су всегда удивляет, даже зная, как быстро убить знахаря. Однако…

Су Мую опустил взгляд на свою руку, которую постепенно окутывала чёрная ци, и его брови нахмурились ещё сильнее.

— Это не обычные знахари, — произнёс Тан Лингкуй, не в силах больше сдерживать прилив крови к груди, и выплюнул полный рот свежей крови.

Су Мую достал из сундука маленькую фарфоровую бутылочку и вытащил пробку. Из неё высунулась половина головки маленькой зелёной змейки. Он горько улыбнулся:

— Божественный лекарь, должно быть, тоже разбирается в гаданиях, раз всегда предсказывает, с чем я столкнусь.

В этот момент вокруг бутылки обвилась нить, вырвав её вместе с маленькой зелёной змейкой. Женщина в белом поймала бутылку и приземлилась перед Су Мую, улыбаясь.

— Я разделяю это мнение. В противном случае, как могло бы время всегда столь идеально совпадать?

— Божественный лекарь, что привело вас сюда? — Су Мую был поражён.

Бай Хэхуай, обращаясь к Тан Лингкую, произнесла:

— Я получила сигнал бедствия от своего племянника, короля медицины, который также оказался в ловушке в клане Тан. Приветствую вас, вы ведь из клана Тан, не так ли? Скажите мне, где он?

Тан Лингкуй с горечью усмехнулся:

— Как интересно. Почему вы, люди, думаете, что я отвечу на все ваши вопросы? Как вы думаете, сможете ли вы выжить в этой ситуации?

— Отравлен? — Бай Хэхуай обратилась к Су Мую.

Су Мую кивнул:

— Похоже, у этих знахарей был смертельный яд. Я не знал об этом, но когда я их убивал, на меня упала капля их крови, и я был отравлен.

— Как могли знахари быть носителями яда? — Бай Хэхуай слегка нахмурилась, взяв Су Мую за запястье. Немного подумав, она спросила:

— Что-то случилось с госпожой Сюэвэй?

Су Мую сразу понял:

— Её забрала призрачная доктор Йе Йя ранее.

— Как я и предполагала, мой изгнанный племянник, хоть и пал нравственно, но обладает выдающимися способностями. Имея в своём арсенале почти идеальное средство для отравления, он способен сочетать его с техникой Знахаря. Этот яд нелегко нейтрализовать, но это гораздо проще, чем снег, падающий на ветку сливы. Вот, — произнесла Бай Хэхуай, протягивая Су Мую фарфоровую склянку. — Прими пока одну пилюлю. Я исцелю тебя должным образом, как только мы покинем это место.

— Благодарю тебя, Божественный Лекарь, — ответил Су Мую с лёгкой улыбкой, после чего внезапно взмахнул левой рукой, перехватил стрелу Чжуян и тут же отбросил её.

Тан Лингкуй с леденящим душу фырканьем выпрыгнул из окна. Даже будучи серьёзно раненным, Су Мую мог бы нейтрализовать действие яда, но в одиночку он был уже не в состоянии справиться с этой задачей.

Му Юмо наконец удалось убрать руку с плеча Тан Ляньюэ, и она поспешно спросила:

— Божественный лекарь Бай, сможешь ли ты спасти Тан Ляньюэ?

Бай Хэхуай слегка потёрла лоб:

— Вы, как предполагается, являетесь экспертами, а я всего лишь лекарь. Как получилось, что я оказалась здесь самой способной?

— Можешь ли ты спасти его, Божественный Лекарь Бай? Клан Тан скоро окружит это место, и время имеет решающее значение, — Су Мую принял таблетку и направил свою ци, чтобы подавить действие яда.

— Шелкопряд Ледяной Луны, — Бай Хэхуай осмотрела место происшествия и быстро определила причину всех бед. Она погладила подбородок:

— Но это не яд… Как это вылечить, как это вылечить… Шелкопряд Ледяной Луны — я нашла его!

— Как? — настойчиво спросила Му Юмо.

— Пауки — естественные враги шелкопрядов, — произнесла Бай Хэхуай, пристально глядя на Му Юмо. — Разве это не ваша область знаний, сестра?

Му Юмо вдруг осознала:

— Неудивительно, что пауки Хуовень ранее смогли подавлять энергию мороза. Дело не только в их огненной природе, но и в том, что они — естественные враги шелкопрядов.

— Верно, но пауков Хуовень недостаточно — они слишком распространены, — покачала головой Бай Хэхуай. — Нам нужен огненный паук Тяньхай. Есть ли у вас такой?

Му Юмо была застигнута врасплох:

— Тяньхайский огненный паук? Это священное существо Секты Небесного Огня — откуда у меня может быть такой?

— Верно, — кивнула Бай Хэхуай. — Тогда давайте попробуем, сработает ли «А Хо». Змеи едят шелкопрядов, не так ли? — последнюю фразу она адресовала Су Мую.

Су Мую, погруженный в раздумья, спросил:

— Возможно, но что такое А Хо?

— Огненная змея Феникса, — с этими словами Бай Хэхуай достала маленькую красную бутылочку и, открыв пробку, извлекла ярко-красную головку. — Это А Хо.

Су Мую, не ожидавший такого, с удивлением произнес:

— Божественному Врачу нравится разводить змей?

— Мы, члены семьи Вэнь, с самого детства занимаемся выращиванием Пяти ядов. Некоторые из нас имеют все пять видов, но я предпочитаю держать маленьких змей, — Бай Хэхуай, запустив руку в бутылочку, извлекла рыженькую змейку.

— А Хо не так послушна, как маленькая Цин. Она знает, что ничего хорошего из того, что её потревожили, не выйдет, и больше не хочет работать, — продолжала