Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

class="p1">В голосе проскользнул намёк на раздражение, поскольку к столь холодному приёму я оказался попросту не готов. К тому, что окажусь лицом к лицу сразу с двумя аспирантами — тоже.

По правую руку от Барона стоял мужчина средних лет с пронзительно-жёлтыми глазами, по левую от главаря с чуток глуповатой улыбкой замер молодой человек лет двадцати пяти, радужки которого отмечал чистейший оранж.

Черти драные, да у Барона не просто колдунов больше, чем в любой другой шайке Заречной стороны, они ещё и всех остальных вместе взятых в плане личного могущества за пояс заткнут! И меня — тоже.

Мысль эта категорически не понравилась. Сказать по правде, она меня откровенно напугала. Даже пожалел, что не сдал голову Большому Папе, и заявился сюда самолично.

Решил, что могу на равных общаться с Бароном?

Зря-зря…

— Это что? — хмуро бросил Барон.

Я вновь не сумел совладать с раздражением, сказал:

— Голова.

И пусть произнёс это спокойней некуда, хозяин зло прищурился.

— Зачем она здесь? — спросил он.

Тайнознатцы разом сцепили пальцы и хрустнули костяшками, при этом их кисти на миг окутались языками пламени. И хоть жесты эти точно были неоднократно отрепетированы, слаженность действий немало впечатлила.

— Награда за неё была объявлена, — произнёс я, уже куда тщательней прежнего выбирая слова и контролируя голос. — Нет разве?

Барон угрожающе подался вперёд.

— За голову Пламена? Хочешь сказать, кто-то назначил награду за убийство моего человека, ты прикончил его, отрезал голову и принёс её сюда?

Мне чуть дурно не стало, так и прошиб горячий пот, но самообладания я не потерял и даже улыбаться не бросил.

— Что значит — кто-то назначил? — вроде как удивился я. — Награду за Пламена объявил не кто-нибудь, а Барон.

— Кто сказал тебе такую глупость? — оскалился крепыш во главе стола, уверенно продолжая загонять меня в угол.

Ну вот что я мог на это ответить? Сослаться на Большого Папу? Но он далеко, к тому же мог не напрямую с Бароном работать, а исключительно через посредников. Слова давешних босяков в качестве доказательства привести? Так и вовсе на смех поднимут!

И потому я с ответом торопиться не стал. Покрутил шеей, позволил губам растянуться в улыбке Лучезара и уже не совсем своим голосом произнёс:

— Смотрю, у нас тут возникло небольшое недопонимание…

— Недопонимание? — процедил Барон. — Ты прикончил моего человека и принёс его голову! Думаешь, это сойдёт тебе с рук? Ну уж нет!

Тайнознатцы одновременно шагнули в разные стороны, и мне до слёз захотелось, чтобы всё это оказалось проверкой на вшивость или злой шуткой, чтобы Барон рассмеялся и застучал ладонью по столу, предложил садиться и велел нести вино. И дело было не в страхе, просто я всерьёз желал сравняться с заправилами Заречной стороны, а меня ткнули мордой в грязь и вознамерились нагрузить долгами, а то и вовсе закабалить будто босяка, как если бы всё вернулось на круги своя, и я по-прежнему ничем не отличался от уличного отребья.

Только вот я отличался. Так сильно отличался, что аж дыхание от ненависти перехватило.

— Я слышал, с Бароном можно иметь дела! — буквально выдавил я из себя. — Мне говорили, он не дурак. Ты точно он?

Аспиранты переглянулись, из их рук выпростались огненные плети, но я и не подумал отшатнуться от стола. Сотворил аркан улучшенной брони, и холодное кровавое пламя обтянуло магическим доспехом, а выросшие на пальцах чёрные когти оставили на полированном дереве глубокие уродливые царапины. Только мне и этого показалось недостаточно — я надавил своей волей и заставил плёнку тёмного пурпура выползти из-под воротника на шею, будто бы мог закрыться ею весь от пяток и до макушки, а после задействовал воспламенение. Кисти окутались порченым пламенем, и его языки не просто изуродовали столешницу подпалинами, но и расползлись по ней чёрными пятнами гнили.

— Эти два — огневики, да ещё я чуток проклятого пламени добавлю. От твоей халупы только пепел и останется!

Слова жгли глотку, будто вырывались из меня не звуки, а чистейшая порча, но Барон и не подумал сдать назад. Вскочив на ноги, он бешено вытаращился и прошипел:

— Да ты понимаешь, с кем связался, щенок?

Захотелось ударить первым, но благоразумие взяло верх, и я совладал с эмоциями, ограничился коротким утверждением:

— Я — да!

Пиковый аколит со столь явно выраженной склонностью к некоему конкретному аспекту мало чем уступал большинству полноценных аспирантов, и пусть преимущество сейчас было на стороне подручных Барона, но без серьёзных разрушений наше противостояние обойтись никак не могло. Если эта парочка начнёт жечь в полную силу, пожара не избежать, а спустя рукава действовать не получится: в этом случае я либо кого-нибудь из них прикончу, либо дотянусь до Барона. Опять же — тёмный пурпур. А ну как прокляну?

Аспиранты огненных плетей не развеяли, но и атаки тоже не последовало.

— Убирайся! — потребовал Барон, а только я потянулся за банкой, чуть ли не прорычал: — Голову оставь!

— Она денег стоит, — возразил я, убирая ёмкость в саквояж.

Хозяин Заречной стороны аж побагровел от злобы.

— Я всегда получаю своё! — зло выдал он.

— Своё бери, моё не трогай! — парировал я, развернулся и зашагал на выход.

Ударят в спину или отпустят? Развернуться и врезать чем помощнее или просто уйти? Вопросы, одни сплошные вопросы. О-хо-хо…

Глава 10

15−11

Дверь я распахнул лёгоньким ударным приказом с расстояния в пару шагов, но никто за ней меня не караулил. И когда шагал через прихожую, охранники лишь проводили напряжёнными взглядами, не став доставать револьверы и брать меня на прицел. Я проигнорировал их, прихватил с полки котелок и вышел на улицу.

Имелся немалый риск попасть под удар уже во дворе, и вновь — ничего. Но это до поры до времени. Если я хоть что-то понимаю в людях, такого плевка в лицо Барон не стерпит. Пусть свидетелей раз-два и обчёлся, но не сможет всё на тормозах спустить — попросту свои не поймут, сочтут слабостью.

Черти драные! Вот же влип!

Во рту стало горько от желчи, в сердцах я харкнул в прудик, и на его поверхности заколыхались всплывшие кверху брюхом карасики. Ещё и это!

Привратник на ходулях замер у ворот, я небрежным взмахом руки заставил распахнуться одну из створок, вышел на улицу и поспешил к