Мои непридуманные рассказы - Сергей Стефанович Прядкин

красивые аккуратно подстриженные газоны с яркими цветочными клумбами. Работники советского посольства вместе с ответственными за наш отдых кубинцами размещали нас по этим коттеджам, и нам оставалось только наслаждаться кубинским гостеприимством и природой.

Хорошо запомнилось первое посещение зоны отдыха, когда нас, группу офицеров из 4 или 5 человек разместили в одном из таких коттеджей. Почти всю внутреннюю часть дома занимала большая комната с впечатляющей своими огромными размерами деревянной кроватью посередине. К комнате примыкали крохотная кухонька с газовой плиткой, на которой можно было разве что сварить кофе и маленькая туалетная комната, где кроме хорошо известного нам керамического изделия, рядом располагалось еще нечто сверкающее никелированными частями и тоже керамическое, которого никто из нас никогда в жизни до этого не видел. И нам оставалось только догадываться, для чего оно предназначено. А под самим домом, судя по узкой асфальтированной дороге со съездом к воротам под ним, располагался гараж для легкового автомобиля.

Мы быстренько переоделись, оставили свою форму в коттедже и отправились на пляж. Вода – чистейшая и теплая! Целых 24 градуса! Один лишь небольшой недостаток – слишком соленая, отчего слегка резало в глазах. Но для кубинских офицеров, которые нас, очевидно, охраняли, она казалась холодной. И глядя, как мы бултыхаемся в таком блаженстве, зябко поеживались на берегу. И ведь что удивительно! Океанская вода, которая шла накатом крупными валами, совершенно не смешивалась с ослепительно белым мельчайшим песком.

И вот, накупавшись всласть, заходим в коттедж, а в нем на не большом и не высоком столике для нас чьими-то заботливыми руками был подготовлен настоящий сюрприз: большая бутылка кубинского черного рома Бакарди, с дюжину 330-грамовых бутылочек пива и кока-колы, и горка различных бутербродов на подносе. А на кровати в уголочке мы увидели аккуратно сложенную кубинскую военную форму цвета хаки. В тонкостях разнообразных видов и правил распития столь легендарного кубинского алкоголя мы не разбирались, поэтому сразу приступили к делу сугубо по-русски. Сидим, выпиваем, обмениваемся впечатлениями и ведем оживленный флотский треп – как же без этого?

Зашел кубинец в одних плавках. Оказался хозяином формы. Оделся и стал застенчиво переминаться с ноги на ногу. Сказал что-то не понятное для нас по-испански. Мы ему, естественно, предложили выпить за советско-кубинскую дружбу, но он вежливо и настойчиво отказался. Постоял, постоял, опять застенчиво поулыбался и опять что-то сказал нам не понятное. Ушел. Через некоторое время вернулся. А мы уже хорошо захмелели. Это ведь было уже на четвертом месяце боевой службы, от алкоголя-то совсем отвыкли. Картина с кубинцем опять повторяется. Явно, ему что-то от нас было нужно. Стоит, не уходит. Наконец подошел ко мне, сидящему на кровати, поскольку стула у столика мне, как самому молодому, не досталось. И, страшно смущаясь, жестом попросил меня встать, что я и сделал. Потом он приподнял матрац и вытащил из-под него пистолет Макарова. Опять поулыбался, что-то сказал нам благодарным тоном и вышел. Ясное дело, что по такому случаю, мои товарищи незлобно позубоскалили надо мной. Так ведь откуда же мне было знать, что я все время сидел на пистолете этого кубинца?

К слову, не знаю, как сейчас, в то время все кубинские офицеры ходили с личным оружием. Причем, по нему можно было даже проследить некий табель о рангах. Низшие чины ходили со всяким разномастным короткоствольным оружием, вплоть до допотопных револьверов. Кто чином повыше – с пистолетами Макарова. А вот старший офицерский состав – исключительно с автоматическими пистолетами Стечкина. Причем они носили пистолет не так, как у нас, предназначенного для гранатометчиков корабельного десантного взвода, в деревянной кобуре-прикладе на узком ремешке через плечо, а в специальной добротной кожаной кобуре на поясном ремне. И в дополнение к ней на этом же ремне располагались два кожаных подсумка по обойме в каждом. Итого, сразу шестьдесят патронов при себе!

Кстати, алкоголь на пляже после нашего первого заезда старший на борту начальник штаба бригады капитан 2 ранга Георгий Георгиевич Ивков запретил. Кто-то доложил ему, что один из нас, а именно командир электротехнической группы старший лейтенант Александр Б., когда, спотыкаясь на каждом шагу, поднимался по сходне при возвращении на корабль, несмотря на нашу дружескую поддержку под руки, чуть не упал в воду. Крепкий кубинский ром в сочетании с пивом под ласковым кубинским солнцем при полной потере «иммунитета» к алкоголю все же сделал свое дело! Но пиво старший начальник все же не отменил, и на пляже даже для личного состава оно не возбранялось.

Так в беззаботном пляжном отдыхе прошло пару дней. В один из них на корабль прибыли два кубинца в сопровождении офицера связи, хорошо говорившего по-русски и представительства нашего посольства. Их целью оказался осмотр подводной части корабля на предмет его возможного минирования. Оказалось, что кубинское руководство располагало сведениями о заброске на территорию Кубы двух диверсионных групп, и оно проявляло крайнюю озабоченность в деле обеспечения безопасности нашей стоянки. Кубинским водолазом, осматривавшим подводную часть корабля, оказался спортсмен по подводному плаванию мирового уровня, чемпион различных международных соревнований. На корабле, в свою очередь, была организована противодиверсионная оборона своими силами и средствами. В четырех местах верхней палубы были выставлены посты вооруженной вахты для борьбы с подводными диверсионными силами и средствами (ПДСС), а дежурному по кораблю выдавались на сутки дежурства десять гранат типа РГ-42, которые он должен был с незакономерным временным интервалом взорвать за бортами корабля. Отмечу, что регулярный осмотр подводной части корпуса корабля кубинскими водолазами проводился и в двух других местах стоянки корабля – в Гаване и в Сьенфуэгосе.

14 декабря наш корабль перешел в порт столицы Кубы Гавану. Надо же! Мы ошвартовались точно на том же самом месте, как и полтора года назад на гвардейском БПК «Сообразительном» во время дружественного визита отряда советских кораблей. Разве мог я тогда об этом предполагать?

БПК «Огневой» при стоянке в Гаване. На переднем плане фрагментарно видны кубинцы из водолазной команды, которые осматривали подводную часть корпуса корабля в интересах защиты от ПДСС. Фото из архива Бориса Эльберта.

В Гаване предстояли примерно такие же мероприятия, которые были и во время того визита. Но, в отличие от курсантских времен, для меня это была уже настоящая флотская служба с несением корабельных нарядов, в частности – вахтенного офицера на юте.

Стою вахтенным офицером на юте. На фото слева командир БЧ-2 А.И.Громов.

Для экипажа корабля были организованы автобусные экскурсии по Гаване, в двух из которых мне довелось принять