Томек на Аляске - Мацей Дудзяк

с севера лесистым горизонтом холмов. Одной из причин, по которой золотоискатели основали поселение именно в этом месте, была его доступность, обеспечиваемая рекой Чина — притоком Тананы, извивающейся петлями через город.

Томек с друзьями остановился в «Бонк-отеле», двухэтажном здании со стенами, выкрашенными в белый цвет, что в солнечные дни создавало впечатление исходящего от него сияния. Риго, этот энергичный и предприимчивый канадец, не теряя драгоценного времени, сразу же отправился на трудные, по его собственным словам, переговоры с американцами. Они касались объединения усилий Компании Гудзонова залива и США в совместных добывающих проектах. После короткого совещания четверка друзей вместе с Ярошем и его тлинкитами договорилась, что они останутся в Фэрбанксе на один день. Они понимали, что этот город на долгое время станет их последним воспоминанием о цивилизации.

План, если смотреть на карту, был прост. Из Фэрбанкса они планировали добраться до реки Ненана и таким образом попасть в район массива Денали. И если Ярош с самого начала встречи раскрыл цель своего путешествия, то Вильмовский решил сохранить истинную цель экспедиции в тайне. Он руководствовался очевидными соображениями безопасности. Таинственные и тревожные события, происходившие с самого начала путешествия, лишь укрепили его в убеждении, что за исчезновением участников исследовательской экспедиции в районе Денали должно скрываться нечто большее.

В «Бонк-отеле», где они заняли комнаты с окнами, выходящими на широкую улицу, их ждало лаконичное письмо от губернатора Илая Кларка. По сути, это был вопрос о ходе экспедиции. Томек мгновение размышлял над ответом. Наконец, он велел отправить короткое сообщение:

«Экспедиция без помех. Точка. Завтра выступаем по реке Ненана в район Мак-Кинли. Точка».

Красный Орёл вместе с тлинкитами после быстрого обеда отправился на пристань, чтобы обеспечить экспедицию двумя просторными, легкими деревянными лодками со слегка приподнятыми носами. Томек и остальные члены экспедиции сели за стол в гостиничном ресторане, напоминавшем захудалый салун[83] на Диком Западе.

— Пан Ярош, — начал Новицкий, — мне кажется или вы и впрямь обещали рассказать о наших соотечественниках на этих ухабах, где человеку приходится кишки вытряхивать?

— Ах да, конечно, — согласился путешественник, вытирая рот. — Если только вы, господа, хотите послушать.

— Просим, просим! — хлопнула в ладоши Салли, многозначительно улыбаясь. — Ведь по мужу я наполовину полька. По известным причинам я еще не была в стране моего мужа и его друзей, но меня интересует все, что с ней связано. Томми столько мне о ней рассказывал.

— Потому что есть о чем, синичка! — вставил Новицкий.

— Я глубоко верю, что скоро настанет день, когда мы снова окажемся на Краковском предместье… — добавил Томек.

— …и повидаем, как там мои старики на Повисле, — поставил точку Новицкий.

— Да, да… все мы тоскуем по родине, так что я постараюсь, чтобы рассказ о наших соотечественниках здесь, на Аляске, получился как можно лучше и не был скучным, — ответил Ярош. — Часть этой информации не подтверждена, а часть представляет собой хорошо задокументированную главу как истории Аляски, так и истории наших соотечественников.

— Просим, — попросил Томек.

Поляки на Аляске. Рассказ Яроша

— Начать, пожалуй, следует с того, что поляки попадали на Аляску через царскую Россию, которая до конца семнадцатого века считала эти земли частью Сибири, а значит, и частью империи, своей собственностью.

— Смотрите-ка! Так и американцы познали, что такое царский захват! — прервал его Новицкий.

— Не совсем, — с понимающей улыбкой ответил Ярош. — Во времена, о которых я говорю, Северная Америка, особенно ее северная часть, была почти совершенно не известна и не исследована, а Соединенных Штатов еще не существовало.

— А батюшка мне всегда говаривал: «Учись, Тадек, а то так и останешься дураком!» — Моряк слегка понурился.

— Ха! Недурно, такого я от тебя еще не слышал, Тадек. — Томек был явно позабавлен комментариями друга.

— Вы можете наконец перестать препираться и дать пану Ярошу говорить?! — категорически вмешалась Салли.

После такого выговора Томек и Новицкий почти одновременно поднесли пальцы к губам в жесте притворного смирения. Ярош снисходительно улыбнулся и вернулся к прерванной теме.

— Согласно многочисленным источникам, первым поляком на Аляске был греко-католический священник с Волыни, Игнаций Косаржевский. Он попал на русский Дальний Восток как ссыльный. А причиной ссылки, все на это указывает, было его нежелание переходить в православие. На Аляске он появился около тысяча семьсот тринадцатого года. Вероятно, его направила туда царская администрация вместе с русскими казаками, собиравшими подати с местного населения. Памятью о его пребывании служит река Косарефски [84].

— Подумать только! Так мы не первые поляки, болтающиеся по этой речушке, — вставил Новицкий.

— Разумеется, нет, — подтвердил Ярош. — У нас есть доказательства, что вторым поляком, исследовавшим западное побережье Аляски, был Мориц Бенёвский [85]. Как участник Барской конфедерации, он был взят в плен русскими в районе Жванца и в тысяча семьсот семидесятом году сослан на Камчатку. Как он сам пишет в своих путевых заметках, двенадцатого мая следующего года он поднял бунт ссыльных и на захваченном судне бежал из царской неволи. По пути на юг он довольно хорошо исследовал Алеутские острова и северо-западное побережье Америки.

— Бенёвский — колоритная личность, о которой писал наш великий поэт Словацкий, — вставил Томек.

Новицкий тоже хотел что-то добавить, но передумал и только махнул рукой.

— Первая половина девятнадцатого века — это прежде всего присутствие поляков на Аляске по поручению Русско-американской компании [86]. Здесь стоит и нужно упомянуть такие фигуры, как капитан Филипп Баранович и капитан Дионисий Заремба, имя которого носит рыбацкий порт на острове Принца Уэльского в Архипелаге Александра в заливе Касаан-Баранович. Сам Заремба с тысяча восемьсот двадцать седьмого по тысяча восемьсот сорок первый год совершил множество разведывательных рейсов вдоль побережья Аляски и нынешней Британской Колумбии. Именно польский капитан открыл реку Стикин. Заремба несколько лет исследовал Архипелаг Александра, открыв несколько новых островов. Один из них, лежащий между проливами Стикин и Самнер, также был назван его именем — остров Зарембо.

— Я и не знала, что столько ваших соотечественников оставили свой след в этом прекрасном северном краю. — Салли не скрывала удивления.

— Жаль только, что все это во славу чужих флагов и вымпелов, — мрачно добавил Новицкий.

— Должен признаться, что в ходе моих поисков информации об истории и географии Аляски я наткнулся на гораздо большее число польских фамилий