Томек на Аляске - Мацей Дудзяк

Огромные головы, увенчанные конусообразными копнами шерсти, длинные, характерные, ребристые хоботы и уши несколько меньше, чем у африканских слонов, не оставляли сомнений.

— Салли, это, пожалуй, величайшее палеонтологическое открытие в истории! Два практически полностью сохранившихся экземпляра! — Томек был вне себя от радости.

Тем временем Салли, с величайшей тщательностью, сосредоточенно зарисовывала эту необыкновенную картину. Ее тонкие пальцы, сжимавшие карандаш, усердно наносили штрихи и точки, которые через мгновение сливались в единое целое, создавая все более полные и реалистичные формы. Томек смотрел с растущим восхищением на заполняющийся альбом Салли. Белые листы один за другим покрывались набросками, сделанными с нескольких ракурсов. Вид спереди, сбоку и в перспективе всей пещеры передавали детали истории о спящих мамонтах-гигантах.

— Смотри. Смерть, похоже, застала их во сне. Никаких признаков борьбы, — констатировал Томек и через мгновение добавил: — Ужасно трогательно. Это, должно быть, мать со своим детенышем.

— У меня сложилось такое же впечатление. Мне кажется, малыш прижимается к матери, ища защиты от надвигающейся угрозы, — тихо сказала Салли, глядя на ледяное кладбище.

— От смерти… — добавил Томек.

Между тем самодельный факел уже подавал явные признаки того, что его смолистые запасы на исходе.

— Нам пора! — решительно скомандовал Томек. — Свет сейчас погаснет, и мы останемся здесь, как эти два бедолаги. Идем!

На этот раз девушка не стала спорить. Снаружи уже царил почти полный полумрак. К счастью, обратная дорога в лагерь была довольно простой. Салли лишь тщательно пометила место необычной находки, и они двинулись вниз, к лагерю. Спускались сумерки.

В лагере царила тишина, прерываемая лишь треском пламени, пожиравшего сухие дрова в кострах. Большинство участников экспедиции уже спали или укладывались спать. Лишь серо-черная тень часового давала понять, что кто-то бодрствует, охраняя безопасность остальных. Новицкий, заметив Томека и Салли, что-то пробормотал про неразлучную парочку и, отвернувшись, через мгновение уже спал крепким сном.

— Тсс… Пусть спят, — прошептала Салли, видя, что Томеку не терпится разбудить товарищей, чтобы похвастаться открытием. — Завтра тоже будет день, да и приключение в пещере меня немного утомило. Я спать.

— Твое открытие, твое решение, — так же тихо ответил Томек. Салли одарила мужа сочным поцелуем на ночь и, закутавшись в двойной слой теплых одеял, вскоре сладко уснула.

Вильмовский обошел лагерь. Дружески кивнул одному из часовых. Было тихо. Лишь лес жил своими ритмами: прерывистым воем, рычанием, сопением, которые для одних обитателей девственной чащи означали жизнь, а для других — смерть.

Описав небольшой круг вокруг бивака, Томек улегся рядом с женой, глядя на угасающий костер. В голове роились мысли. Не в первый и не в последний раз. Как сложится судьба экспедиции? Удастся ли достичь поставленных целей?

Внезапно легкий порыв ветра направил лениво поднимающийся дым от костра прямо ему в лицо. Веки рефлекторно захлопнулись. Однако тревожные мысли его не покидали. Правильно ли он поступил, согласившись на участие Салли в экспедиции? Он не любил излишнего риска. Особенно когда речь шла о здоровье и жизни самых близких.

Ему показалось, что дым от костра плотно окутал его, словно дополнительное одеяло. Он был теплым, почти дружелюбным. Через мгновение у него возникло непреодолимое ощущение, что постель Салли пуста. Не поворачиваясь, он проверил. Салли на своем месте не было, а ее яркие одеяла были тщательно сложены и готовы к дальнейшему путешествию. Через секунду он уже стоял на ногах. К своему изумлению, он заметил, что и лежбище Новицкого было таким же пустым. С растущей тревогой он осмотрел лагерь. Его слегка пробрала дрожь. Да, теперь он был уверен. Весь лагерь был пуст. Внезапно издалека, словно из-за скалы, до него донесся глухой звук приглушенного разговора. В нем было что-то тревожное, что-то, что не давало спокойно вздохнуть. Он крепче сжал в руке карабин. Он старался сохранять максимальную сосредоточенность и тишину при каждом шаге. Гаснущее пламя костров замерцало на шершавой скале, образующей естественную границу лагеря с северной стороны. Он заметил небольшую щель, которой раньше не видел. Глубоко вдохнув, он с трудом протиснулся в сторону все отчетливее доносившихся звуков. Через несколько секунд, ощущая многочисленные царапины на лице, он оказался по другую сторону скальной преграды. Увиденное заставило его похолодеть от ужаса.

За скалой начиналась внушительных размеров поляна, на дальнем краю которой горело несколько костров. Высокие языки пламени то и дело взмывали к небу, освещая мрачную сцену разыгрывавшейся драмы. Группа из полутора десятка мужчин в странных масках выкрикивала что-то на непонятном языке. На хриплые выкрики одних остальные отвечали громкими возгласами. Все они были одеты довольно схоже — в кожаные штаны и куртки. Все это походило на какой-то таинственный ритуал. Томек увидел стоящего на коленях Новицкого; с его головы, поникшей на широкую грудь, стекали струйки крови. Рядом, в такой же позе, со связанными за спиной руками, он разглядел Красного Орла. Он напряг зрение. И увидел Салли, которая единственная из всей троицы стояла с поднятыми вверх руками. Из ее глаз текли слезы, смешанные с кровью. По вытянутым рукам медленно стекала кровь. Только теперь он разглядел, что Салли держит в ладонях еще бьющиеся человеческие сердца.

Он хотел закричать, но голос застрял у него глубоко в горле. Он попытался снять оружие с предохранителя, но руки отказались ему повиноваться. Он хотел вскочить на ноги, но что-то крепко держало его на месте. Всем своим существом он ощущал страх и ужас, смешанные с бессилием. К глазам подступили слезы. Дыхание участилось. Он еще успел увидеть, как один из нападавших приставляет что-то к груди девушки. Что-то в нем сломалось, и из груди вырвался леденящий душу крик, полный боли и отчаяния.

— Са-а-алли-и-и!!! Са-а-алли!!!

Все на долю секунды закружилось и резко стихло. Он проваливался в себя, словно летя со скального уступа. До его слуха доносились какие-то слова, словно сквозь вату. Он открыл глаза. Над ним, с тревогой на лице, склонилась Салли.

— Что, где…?! Ведь ты… — прошептал он, все еще чувствуя ужас. — С тобой все в порядке?!

— Ах, Томми, Томми! Тебе, верно, приснился страшный сон, — твердо сказала она. — Ты кричал что-то неразборчиво, звал меня…

Только теперь Томек понял, что все это ему приснилось. Он глубоко вздохнул. Со вторым вздохом его охватило спокойствие. Он прижал жену к себе.

— Ты даже знать не хочешь, какой, Салли… Даже знать не хочешь, — повторил Томек.

— Если он и вправду такой страшный, то