Томек на Аляске - Мацей Дудзяк

Вильмовский еще крепче обнял жену и долгим поцелуем коснулся ее губ.

Хижина, полная мертвецов

Новость об открытии Салли привела всех в эйфорию. Ярош был вне себя от радости и восхищения. Он вертел в руках блокнот Салли, то и дело прося ее снова и снова описать находку. Он непременно хотел увидеть ее собственными глазами на следующий же день. Томек и Новицкий решительно воспротивились этой идее. Тлинкиты и Красный Орёл тоже были против. Салли заняла нейтральную позицию, беспомощно разведя руками. Одновременно она устремила на Томека обвиняющий взгляд.

— Ну и дела! Эта девчонка вертит им, как цыган солнцем, — пробормотал себе под нос Новицкий.

Яроша лишь немного успокоили заверения Томека и Салли, что сразу после возвращения они организуют специальную экспедицию, посвященную исключительно этому открытию. Тем не менее, столкнувшись со столь всеобщим сопротивлением, Ярош с демонстративным недовольством на лице, плотно закутавшись в пестрое одеяло, спрятался на корме лодки, скрываясь от ироничных улыбок остальных путешественников. Погода, похоже, собиралась меняться. Как это обычно бывает в это время года… Во время ливней крутые известняковые скалы становились идеальными каналами для стекающей с гор воды. За несколько минут сухие овраги превращались в заполненные до краев желоба. Оставаться в таком месте было не просто опасно — это могло стоить неосторожному путнику жизни. Перед лицом столь решительной позиции всех участников экспедиции Ярош с глубоким вздохом перестал настаивать на вылазке в «пещеру мамонтов», как он сам ее окрестил. Однако он добился от Салли и Томека обещания, что первым ознакомится со статьей, которую Вильмовская обязалась написать.

Незадолго до рассвета они отчалили. Салли, взволнованная вчерашними событиями, точно помечала долготу и широту находки, скрупулезно определяя местоположение скалистой бухты. Солнце, которое теперь с каждым днем просыпалось все раньше, застало обе лодки уже на течении Ненаны. Примерно через два часа тлинкиты завели лодку в скалистый пролив, ведущий к узкому, но довольно длинному озеру, а еще через час плавно свернули на юго-запад. Бурное течение было знаком того, что они снова оказались на волнах реки.

Красный Орёл коротко бросил:

— Чулитна.[105]

Река была мутной. Питаемая стекающими с гор постоянными и временными потоками, она несла с собой много хвои, камней, а главное — огромные массы гравия. Немного изменился и характер леса: все чаще среди хвойных представителей северной флоры стали появляться — сначала поодиночке, а затем и группами — редкие, еще голые лиственные деревья.

Река набирала скорость и силу. Новицкий вкладывал в управление лодкой всю свою силу, опыт и умение, внимательно наблюдая за Красным Орлом, который, сосредоточившись, передавал команды от одного из тлинкитов. Стремительные волны то и дело вздымали лодки на своих гребнях, а водяные хвосты с мерным шлепаньем разбивались о дно.

Минуя водные ловушки и подводные уступы, они плавно обогнули излучину Чулитны. Вид, открывшийся перед ними, захватывал дух и на несколько мгновений лишил всех европейцев дара речи. Каменистый берег реки проступал из-под тающего льда, над ним зеленью густела хвойная чаща, дальше голое плоскогорье, на котором все еще царила зима, вздымалось к небу крутыми скальными склонами… А над всем этим царил одинокий горный массив, украшенный шубой из сползающих вниз туманов.

— Мак-Кинли… — прошептал Томек.

— Денали… — с благоговением прошептал Красный Орёл.

Лодка Яроша, используя попутное течение, круто свернула влево и пересекла довольно узкое в этом месте русло Чулитны. После недолгой борьбы с сопротивлением реки лодки зашуршали дном о каменистое дно. Вытащить их на берег и наскоро пришвартовать удалось за одно мгновение.

Красный Орёл, не говоря ни слова, закинул карабин на спину, предварительно проверив затвор, и скрылся в лесной чаще. Томек и Новицкий, также с оружием под рукой, хлопотали на берегу.

— «Эх, работа не бегемот, в болото не уйдет», — бормотал моряк себе под нос по-польски, вынося остатки снаряжения.

Ярош смотрел на них со все возрастающим беспокойством и наконец не выдержал:

— У меня складывается впечатление, что с того самого момента, как «Фортуна» соединила наши судьбы, вы, господа, что-то от меня скрываете…

Томек и Новицкий многозначительно переглянулись.

— Вы правы, — признал Вильмовский. — Но это не тайна, которую мы хранили именно от вас, она проистекает из совершенно… гм… иных обстоятельств, свидетелем которых вы отчасти уже были.

— Признаться, я ничего не понимаю, — пожал плечами Ярош.

Томек взглянул на Новицкого, и когда тот одобрительно кивнул, коротко пересказал события последних дней и истинную цель экспедиции. Ярош слушал сосредоточенно, не перебивая. Салли оперлась головой о плечо мужа.

— Это все? — спросил он, и когда Томек кивнул, на мгновение воцарилась тишина. Наконец путешественник радостно воскликнул: — Но, друзья мои! Это невероятно! Участвовать в спасательной экспедиции! Здесь, на Севере, на Аляске! Это настоящая удача, счастливый случай, если хотите, что судьба свела наши пути.

Трое друзей были несколько удивлены реакцией Яроша. Однако они вздохнули с облегчением. Особенно Томек, который, воспитанный отцом и Смугой в духе правдивости и честности, чувствовал себя неловко, скрывая от спутника истинную цель путешествия.

Они еще долго работали почти в полном молчании: переносили багаж, разбивали очередной простой лагерь в небольшой котловине рядом с лодками, которые, надежно привязанные к прибрежным скалам, мерно покачивались на волнах Чулитны. Лишь Салли, на мгновение почувствовав себя совершенно ненужной, присела на плоский камень и с увлечением что-то зарисовывала.

Уже смеркалось, когда небольшой лагерь в укромной котловине озарился светом костров. Брошенный в кипяток пеммикан, сдобренный тушеной говядиной с овощами из консервной банки, аппетитно пах. Салли подбросила дров в костер и плотнее закуталась в одеяло. Прямо над котловиной сходились два холодных потока воздуха: один, влажный, речной — со стороны Чулитны, другой же, горный — гонимый давлением со стороны массива Денали.

Было уже почти темно, когда в свете костров внезапно, словно выросши из-под земли, появился Красный Орёл. Он не опустился на колено, как делал обычно, а подошел к тлинкитам и что-то заговорил приглушенным голосом. Салли навострила уши, но разбирала лишь отдельные слова. К несчастью для нее, навахо говорил на одном из диалектов атабаскского языка, на котором говорили и тлинкиты. После короткого обмена фразами младший из них утвердительно кивнул и со штуцером в руке скрылся в темноте.

Томек тут же обратил внимание на это, казалось бы, незначительное движение. Оружие в руках, а не за спиной, на универсальном языке