Волшебство для Мэриголд - Люси Мод Монтгомери

Мэриголд не боялась автомашин. Ей очень нравилось смотреть, как они, урча, проезжают в фиолетовой пыли с золотыми лунами фар, а иногда разворачиваются у ворот, расчерчивая волшебным движущимся светом деревья и цветы. Даже днём они были заманительны. Но рыже-бурые собаки, огромные, как львы, и чудовищные шипящие гусаки – это совсем другое. Она не спала по ночам, думая о них. Предположим, что нет никакого Бога! Старый дядя Малькольм-с-того-берега сказал, что его нет. Предположим, там будет Собака? Предположим, калитка окажется открытой. Предположим, Собака сможет перепрыгнуть через забор. Предположим, она слопает её, всю до косточек. И никто не узнает, что с нею случилось. Она вспомнила жуткий рассказ Лазаря о собаке, которая схватила кого-то за горло и перекусила «ярменую»10 вену. Предположим, она перекусит её «ярменую» вену.

Этим утром Мэриголд проговорила свои молитвы очень серьёзно. И, несмотря на свой страх, не забыла надеть зелёное платье – хоть оно ей и не нравилось, – потому что настала его очередь, и оно не должно почувствовать себя заброшенным. Она попыталась съесть завтрак. Она вышла на дорогу, которая вдруг растянулась на мили и мили, вся заполненная страхами, с корзинкой с ланчем и трепещущим сердечком.

«Ты же не боишься идти одна, милая?» – спросила мама, целуя её на прощанье.

«Нет, нет», – вежливо соврала Мэриголд. Мама не должна знать – не должна даже подозревать.

«Я не буду – не буду бояться, – с вызовом миру прошептала она. – Так и будет. Я уверена, Бог не позволит Собаке быть там. Я вполне уверена».

«Взбодрись», – сказал Люцифер со столба калитки, моргая топазовыми глазами.

«Собака – это просто собака. Вздерни хвост и зашипи на неё. Всякий может гавкать из-за забора».

В это день дорога не принесла радости Мэриголд, хотя ели на холме весело качались на ветру, а телята мистера Донкина стояли среди папоротников и смотрели на неё с эльфийским озорством в тёмных влажных глазах. Когда она дошла до дома мистера Плекстона, то увидела, что Собака сидит на крыльце. Мэриголд похолодела от ужаса, но пошла дальше. Старшая бабушка, она верила в это, пошла бы тоже. Собака бросилась к калитке и с лаем побежала вдоль забора. С очень яростным лаем. Неужели она знала, что Мэриголд боится её? Кажется, прошёл целый год, пока Собака осталась позади. Весь день Мэриголд чувствовала себя нездоровой и даже не могла съесть ланч. Её душа разрывалась от горечи. Бог не ответил её молитве. Вполне вероятно, что старый Малькольм был прав. Конечно, он был прав. Домой Мэриголд шла мимо Собаки, в мире, где нет Бога, и где правит только Ужас.

4

Мэриголд прожила в таком мире целую неделю, до дна испив весь его ужас. Но она предпочла бы умереть, чем сознаться в своей трусости маме или бабушке. Она могла бы рассказать об этом тёте Мэриголд, но та была в отъезде. Она не могла играть с Сильвией, и новая партия котят оставила её равнодушной. Каждый день Собака бросалась к калитке и с Лаем преследовала вдоль забора. Всё, что было связано с Собакой, казалось Мэриголд написанным с заглавной буквы. Однажды – она знала это – Собака перепрыгнет через забор.

Как-то, дождливым днем, Мэриголд была уверена, что Собаки не будет. Но она была. Лая громче, чем всегда.

«Хочу, чтобы ты умерла», – страстно прошептала Мэриголд. Но она не могла помолиться за это, хоть как-то раз и попыталась. Даже у Собаки есть права, чувствовала она. Она всё ещё молилась, хоть и не думала, что это поможет.

И вот однажды Собака перепрыгнула через забор.

5

«Ребёнок на глазах худеет и бледнеет, – волновалась мама. – С трудом съедает свой завтрак. Уверена, что эта долгая дорога до школы слишком трудна для неё».

«В еёвозрасте я ходила в школу за две с половиной мили, – говорила бабушка, она тоже волновалась, но не сдавалась. – Как ей добраться до школы, если не идти туда пешком? Мы не можем провожать её каждый день».

«У неё ночные кошмары, такого с ней никогда не бывало, – настаивала мама. – Вчера ночью она жутко кричала, что «это» схватило её. А ты не заметила, как редко она стала смеяться?»

«Я заметила, что она больше не таскается на гору с Сильвией, а это более чем хорошо, – удовлетворенно заметила бабушка. – Я скажу ей, что она не должна ссориться с детьми из школы и морочить себе голову. В этом всё и дело».

Нужды в этом совете не было. В школе Мэриголд вела себя так тихо, что другие ученики считали её глупой, а учитель – образцовой, хоть и туповатой. Казалось, что она не запоминает и половины того, о чем ей рассказывали. Но разве могла она что-то слышать, погружённая в мысли о страшном пути домой мимо Собаки? Самое ужасное было в том, что становилось не легче, а наоборот – труднее. Мэриголд чувствовала, что никогда не станет храброй. Однажды она сдастся и во всём признается, и все узнают, какая она трусиха.

Как обычно Собака сидела на крыльце и, как обычно, подбежала к забору и залаяла. Но опасность пришла и с другой стороны. На дороге появились гуси вдовы Тёрнер! Они заполонили её всю, и когда Мэриголд подошла ближе, огромный гусак распустил крылья и ринулся к ней со злобным шипением. Мэриголд бросила книгу, коробку с ланчем и закричала.

И тут Собака перепрыгнула через забор. Казалось, она сделала это безо всякого усилия. В тот момент, когда Мэриголд ожидала, что будет проглочена одним глотком или почувствует её зубы на своей «ярменой» вене, Собака бросилась к гусаку. Отчаянный гусак задрал хвост и обратился в бегство так быстро, как никогда не бегают гусаки, направляясь к дыре в заборе, через которую сбежал. Собака загнала всю стаю вслед за ним и с победным видом подскочила к Мэриголд. Прыжок чуть не сбил её с ног, но через мгновение она поняла, что ей совсем не страшно. Собака скакала вокруг в дружелюбном восторге, демонстрируя самые добрые намерения. Она была всего лишь крупным щенком. И весь лай и порывы были просто проявлениями добрососедства. Не удивительно, что Бог не ответил на молитвы Мэриголд.

Она пошла дальше, а Собака весело потрусила рядом, время он времени полизывая её руку или поднимая восхищённую мордочку с довольным повизгиванием. Казалось, она стала самой счастливой на свете Собакой,