Волшебство для Мэриголд - Люси Мод Монтгомери

показывать, что боится. Во-первых, она была уверена, что Старшая бабушка отругала бы её за этот страх, а умершая Старшая бабушка стала оказывать на жизнь Мэриголд большее влияние, чем когда была жива. Во-вторых, Мэриголд не покидало чувство, что мама немного разочарована её поступком в ту ночь у дяди Пола. Конечно, это было давно, тогда она была всего-навсего шестилетним ребёнком. Теперь ей исполнилось семь, и это означало, что больше нельзя показывать свой страх.

Она нежилась в кровати, глядя в окно, её серебристо-золотые косички с вьющимися кончиками раскинулись по подушке. Она обожала это окно, потому что видела через него сад и еловый лес. Можно было лежать и смотреть на верхушки елей, покачивающихся на утреннем ветру. Когда Мэриголд просыпалась, они темнели на голубом фоне. Когда засыпала, они таинственно покачивались в лунном или звёздном свете. Она любила и другое окно своей комнаты, потому что оттуда была видна гавань, а за гаванью, за туманно-голубым облаком скрывалась её Таинственная земля.

Мэриголд была убеждена, что ни у кого на свете нет такой славной комнатки, как у неё, комнатки, в которую можно попасть, лишь пройдя через мамину. Это всегда дарило ей чувство безопасности. Потому что ночь, даже когда тебе семь лет, время странное, хоть и прекрасное. Кто знает, кто явится снаружи из темноты? Страшные загадочные чудовища бродили там, и у Мэриголд имелись причины не сомневаться в этом, потому что она видела их своими глазами. Возможно, деревья передвигались и беседовали меж собой. Вон та сосна, что простирала ветви к клёну, вдруг пошла бы по саду и схватила её. А те две старые ели, что растут с двух сторон амбара, по ночам толкаются головами. А берёзки, что выстроились вдоль забора мистера Донкина, пускаются в пляски по всей округе. А этот тонкий бук в гуще елей за амбаром, словно попав к ним в плен, сбегает от них на время и забывает свои манеры, развлекаясь, как ему хочется. А те болиголовы-школьные наставницы, мрачно грозящие пальцами перепуганным мальчишкам, шествуют толпой, угрожая всем и вся. Это без сомнения очень заманительно, но Мэриголд предпочла бы, чтобы никто из них не прошёл по лестнице в её комнату, минуя мамину.

Воздух чуть дрожал от музыки эльфов. О, это поистине прекрасный мир – особенно та часть его, что находится за Волшебной дверью и Зелёной калиткой. Для других людей – лишь фруктовый сад и «большой еловый бор» на холме. Они ничего не знали о тех замечательных событиях. Но обнаружить их можно, лишь пройдя через Волшебную дверь и Зелёную калитку. И произнеся Стишок. Стишок также являлся очень важной частью волшебства. Сильвия не приходила, если вы не прочитали Стишок.

Бабушка, которая теперь была ни Младшей, ни Старшей, а просто бабушкой, не одобряла Сильвию. Она не могла понять, почему мама позволяет Сильвию. Это было глупо, возмутительно и не по-христиански.

«Я могу понять такую приверженность к живой подруге, – холодно говорила она, – но это нелепое воображаемое существо вне моего понимания. Это хуже, чем ерунда. Это абсолютно грешно».

«Почти все одинокие дети играют с воображаемыми существами, – возражала Лорейн. – Я играла. И Линдер тоже. Он часто рассказывал мне о них. У него было три приятеля, когда он был мальчиком. Он называл их: мистер Понк, мистер Урт и мистер Джиглз. Мистер Понк жил в колодце, мистер Урт – в дупле старого тополя, а мистер Джиглз «просто бродил повсюду»!

«Линдер никогда не рассказывал мне о них», – недоверчиво сказала бабушка.

«Я часто слышала – вы рассказывали, как шутку, – что однажды, когда ему было шесть лет, он прибежал, запыхавшись, и воскликнул: «О, мама, за мной по дороге понарошку гнался бык, и я едва спасся».

«Да, и я отругала его за это и отправила спать без ужина, – праведно ответила бабушка. – Во-первых, ему было запрещено так бегать в жару, а во-вторых, тогда я относилась к выдумкам точно так же, как отношусь сейчас».

«Не удивительно, что он никогда не рассказывал вам о мистере Понке и компании», – подумала Лорейн. Но вслух она этого не сказала. Никто никогда не говорил такого бабушке.

«Не то, чтобы я была против самой Сильвии, – продолжила бабушка, – как и всего того, что Мэриголд рассказывает нам об их приключениях. Кажется, она верит во всё это. Этот «танец фей», который они видели. Фей! Поэтому она боится спать в темноте. Подумай хорошенько над моими словами, Лорейн, это научит её врать и обманывать. Тебе следует прекратить всё это и ясно объяснить ей, что такого существа, как Сильвия, не существует, и что ты не позволишь продолжаться этому самообману».

«Я не могу так сделать, – запротестовала Лорейн. – Вы помните, как она разволновалась, когда учительница из Воскресной школы сказала, что у её умершего котенка нет души. Она же болела целую неделю».

«Я проболела целую неделю после переживаний в то утро, когда ты уехала в город. Она выбралась из постели и отправилась на гору поиграть на рассвете с Сильвией, – сурово сказала Бабушка. – Никогда не забуду, что я почувствовала, войдя утром в её комнату и обнаружив, что постель пуста. И это как раз после того случая с похищением ребёнка в Нью-Брансвике».

«Конечно, ей не следовало так поступать, – согласилась Лорейн. – Они с Сильвией запланировали взобраться на большую гору и «поймать солнце», когда оно явится из-за горы».

Бабушка фыркнула.

«Ты говоришь, словно сама веришь в существование Сильвии, Лорейн. Всё это неестественно. Неправильно, когда ребенок так хочет быть в одиночестве. Я думаю, она околдована. Помнишь тот день на пикнике в воскресной школе? Мэриголд не хотела туда идти. Сказала, что она лучше поиграет с Сильвией. Это ненормально. А тот вечер, когда она попросила Бога благословить маму, бабушку и Сильвию. Я была потрясена. А та история, что она рассказала, придя домой на прошлой неделе – как они видели трёх огромных слонов, шагающих по еловой горе и пьющих лунный свет из Белого фонтана – полагаю, она имела в виду родник».

«Но это могло быть правдой, – робко возразила Лорейн. – Вы же знаете, что как раз в то время в Шарлоттауне слоны сбежали из цирка и их нашли в Южном Хармони».

«Если бы три слона прошагали через Хармони, их увидели бы другие, кроме Мэриголд. Нет, она всё выдумала. Суть в том, Лорейн, я тебе точно говорю, что, если ты позволишь своему ребенку продолжать в том же духе, люди подумают, что у неё не все дома».

Это было бы ужасно