Первый Выбор - Канира

кимоно серого цвета. Её большие глаза смотрели на меня с любопытством, лишённым страха. На её худеньких плечах сидела крошечная ворона, а в руке она держала потёртую чашку для подаяния.

— Кофуку-тян! — воскликнула Кьюби с нескрываемым ужасом. — Что ты делаешь здесь?

Девочка не обратила внимания на предостережение кицуне. Она подошла ко мне почти вплотную и внимательно изучила моё лицо.

— Ты очень красивый, — сказала она с детской прямотой. — И от тебя пахнет Светом. Ты не местный бог, да?

Я присел на корточки, чтобы оказаться на уровне её глаз.

— Нет, не местный. Меня зовут Михаил.

— А я Кофуку! — она радостно улыбнулась, показав щербинку между зубов. — Я богиня нищеты и неудач. Не очень популярная специальность, — добавила она с грустной улыбкой.

— Кофуку-тян, пожалуйста, не мешай Архангелу, — взмолилась Кьюби. — У него важные дела.

— Архангел? — девочка наклонила голову. — Это что-то вроде очень важного бога?

— Что-то вроде, — согласился я. — А почему ты не боишься подходить ко мне, когда все остальные держатся в стороне?

Кофуку пожала плечами.

— А зачем бояться? Ты же не злой. У злых людей глаза другие. А у тебя глаза грустные, но добрые. Как у того мальчика, которому я сегодня помогла найти потерянную монетку.

Её слова поразили меня. Эта маленькая богиня нищеты видела то, что не замечали её могущественные собратья. За внешней силой и властью она разглядела суть.

— Скажи, Кофуку, — спросил я, — тебе нравится быть богиней неудач?

Лицо девочки помрачнело.

— Не очень. Люди не любят неудачи, поэтому и меня не любят. У меня мало верующих, мало силы. Другие боги говорят, что я приношу одни несчастья. — Она вздохнула. — Но кто-то же должен помогать несчастным, правда? Кто-то должен быть рядом, когда людям плохо.

Я посмотрел на эту маленькую богиню — отвергнутую, одинокую, но не утратившую доброты сердца. В ней было что-то особенное, свет, который не зависел от количества молитв или силы веры людей. Её суть была не раскрыта, а это было печально. Даже для меня.

— Кофуку, — сказал я торжественно, — протяни руку.

Девочка без колебаний протянула мне свою маленькую ладошку. Я накрыл её своими руками и закрыл глаза, позволив части своей силы перетечь к ней. Не маленькую часть — это было бы опасно. Капля, но этого было достаточно, чтобы изменить её природу.

Свет окутал нас обоих. Кофуку вскрикнула от удивления, но не от боли. Её серое кимоно засияло, становясь белоснежным с золотыми узорами. Розовые волосы заблестели, как драгоценные нити. А в её глазах появился новый свет — не властный, не гордый, а тёплый и понимающий.

— Что… что ты сделал? — прошептала она, глядя на свои руки, которые теперь излучали мягкое свечение.

— Дал тебе новое предназначение, — ответил я. — Ты больше не просто богиня нищеты и неудач. Теперь ты богиня надежды для отчаявшихся, утешения для скорбящих, второго шанса для тех, кто потерял всё. Твоя сила будет расти не от страха людей перед неудачами, а от их веры в то, что после самой тёмной ночи всегда приходит рассвет.

Слёзы радости заблестели в её глазах.

— Правда? Я смогу помогать людям по-настоящему?

— Более того, — улыбнулся я, — ты сможешь работать с другими богами и помогать всем людям.

Кофуку кивнула, её лицо сияло от счастья. Она поклонилась мне низко-низко, и я видел, как другие боги, наблюдавшие за сценой издалека, переглядывались с удивлением и благоговением. Архангел, благословивший малое божество — такого они ещё не видели.

— Спасибо, — прошептала Кофуку. — Спасибо за то, что увидел во мне то, чего я сама не видела.

— Иди, — сказал я мягко. — Твоя новая жизнь ждёт тебя.

Девочка убежала, буквально излучая радость. Её маленькая ворона каркнула что-то одобрительное и полетела следом. Я поднялся и обнаружил, что Кьюби смотрит на меня с выражением глубокого уважения.

— Это было… неожиданно, — сказала она тихо.

— Сила без милосердия — тирания, — ответил я. — Эта девочка заслуживала лучшей участи.

— Вы изменили саму суть божества. Это требует невероятного количества силы.

— Не так уж и много. Просто нужно знать, куда направить усилие.

Мы продолжили путь. Теперь боги смотрели на меня уже по-другому — не только со страхом и уважением, но и с чем-то похожим на надежду. Слух о том, что произошло с Кофуку, разносился быстрее ветра.

Дорожка привела нас к подножию величественной горы, на вершине которой возвышался самый прекрасный дворец Такамагахары. Его архитектура была безупречна — традиционные японские формы, увеличенные до божественных масштабов. Изогнутые крыши покрывала не черепица, а пластины из чистого золота. Колонны были вырезаны из цельных кристаллов, а стены покрывали живые картины — изображения, которые медленно двигались и изменялись, рассказывая историю Японии от сотворения мира до наших дней.

— Дворец Амэтерасу-омиками, — объявила Кьюби. — Центр нашего мира.

Мы поднимались по широкой лестнице из белого мрамора. С каждой ступенью воздух становился всё более насыщенным божественной энергией. Это было не давящее, угнетающее чувство — скорее ощущение приближения к источнику чистого света.

У входа во дворец нас ждала процессия. Десятки богов младшего ранга выстроились по обеим сторонам дороги, склонив головы в приветствии. Я узнавал некоторых из них — бога грома с барабанами за спиной, богиню ветра с веерами вместо рук, духов гор и рек. Все они проявляли почтение, но держались на почтительном расстоянии.

Огромные двери дворца медленно отворились без всякого скрипа. За ними открылся коридор, стены которого были покрыты зеркалами всех форм и размеров. В каждом отражении я видел своё человеческое отражение. Интересно.

— Зеркала памяти, — пояснила Кьюби. — Они показывают не только то, что есть, но и то, что было, и то, что может быть. Но в вашем случае, оно похоже не работает.

Я улыбнулся и промолчал. В конце коридора располагался тронный зал. Потолок здесь терялся в высоте, а сам зал был настолько огромен, что мог бы вместить собор. Пол устилали татами размером с небольшие поля, а в воздухе медленно кружили светящиеся сферы — возможно, миниатюрные солнца.

И в центре этого великолепия, на троне из живого дерева, сидела она.

Амэтерасу-омиками встала, когда мы приблизились. Она была красива той неземной красотой, которая присуща только истинным божествам. Тёмные волосы падали до пят живым водопадом, в котором играли отблески чёрного солнца. Кимоно было сшито из самого света — я видел,