Странствия клетчатых - Елена Владимировна Крыжановская

— Это не от фургона, а моё, — весело просветила его Смея. — Дорожная находка. Если получится, оно нам очень кстати. У меня есть песенка про фортуну. Если я смогу петь её, балансируя на колесе, это будет новый трюк. А Жердин, стоя на нём, может жонглировать.

— Если не свалюсь. Выдержит ли оно меня? — усомнился Жердин.

— Что сложного? — зевнул Новит. — Стал на колесо и стоишь. Или оно должно вращаться?

— Вращаться — тоже хорошо, — одобрила Смея. — Но я хотела, чтобы колесо стояло. А я — на нём. Увидишь на привале. Туда крепления нужно приделать, чтобы кататься. Либо просто поперечные палки к спицам, если выдержат, либо настоящие педали от центра. Если всё получится, ух я его раскрашу!

— Покроем обод золотом, — пообещал Папаша. — Только бы крепкое оказалось. Колесо Фортуны — наш символ. Хороший знак, детки?

Все согласились, что, начиная с победы над волками, им везёт. Осталось закрепить успех представлением на мельнице.

Глава 19

Фургон катился по просеке уже много часов. Почти все артисты шли пешком рядом с ним, время от времени меняясь, на полчасика залезая внутрь, дать отдых ногам. Видя, как высоко стоит послеполуденное солнце, Папаша внимательно вглядывался в лес, в поисках места для привала.

— Там есть озеро, — Веда показала влево. — В него впадает чистый ручей, можно пополнить запас воды.

— Родник? Хорошо бы. Далеко от обочины?

— Вроде недалеко, в низинке. Сходите проверьте, можно и не спускаться.

Жердин и Новит мигом прихватили пустые фляги и вёдра из кухни и свернули в лес. Искать воду пришлось недолго. Склон понижался от опушки, а потом резко падал в овраг, на дне которого журчала вода.

— Полезем? — Новит не хотел отступать, имея возможность сделать что-то хорошее для театра. Жердин не одобрил идею лететь кувырком по крутому склону. Они прошли чуть назад, нашли более пологий спуск, набрали воды и выбрались обратно на дорогу. Фургон еле виднелся далеко впереди. Приятели прибавили шаг и вскоре нагнали своих. Тут и подвернулась удобная полянка для стоянки.

Привал прошел в лихорадочной подготовке к вечернему представлению. Оставшись без обеда, артисты надеялись заработать ужин. Только бы народ в селении возле мельницы оказался дружелюбным. Составили всю программу. На всякий случай и вечернюю, и что можно показать завтра. Быстро прогоняли сценки, не проигрывая их по-настоящему, только повторяя, кто где стоит и что делает.

Из фургона принесли найденное колесо и ящик с инструментами. Папаша очень придирчиво и старательно выбирал из найденных в лесу палок и дощечек из дорожного запаса подходящие. Снимал кору, гладко обстругивал, прибивал. Они с Красом спорили насчёт лучшего устройства педалей. Наконец, Смея могла попробовать первый раз встать на колесо. С двух сторон ее поддержали за руки партнеры, и Смея каталась по поляне, ловко балансируя, то проворачивая колесо, то качая его туда-сюда на одном месте. Но пока не хотела отпускать сильные руки мужчин.

— Я смогу сама. Но… позже. Пока держите! Всё, готова, по команде отпускайте. Крас, считай, сколько я продержусь сама. Ах!

— Раз, два… пять… десять… Двенадцать секунд. Неплохо, — флегматично оценил Крас, — скоро будет минута, научишься. А для песни нужно..?

— Минуты три, лучше четыре, для верности, — ответила Смея. — Давайте ещё раз!

— Постой, дочка. Ты лучше крепко покачайся, попрыгай, выдержит? А показать песню поначалу можно и так, пока они тебя держат. Тоже красиво, — сказал Папаша.

— В самом конце отпустим, неожиданно, — добавил Крас.

— Так сегодня покажем новый трюк?

— Завтра. Если вечером пройдёт гладко — завтра. Тебя должны хорошо видеть на солнце.

— Колесо — не для ночи, — поддержали Веда и Веричи, хотя обе редко вмешивались в обсуждение трюков, если только не разучивали их для себя.

— Красивый номер, — одобрила Веричи. — Ты — вылитая Форталеа.

— Звучит, как бы, приличнее, чем Девка-на-Колесе, — фыркнула Смея, — но ты считаешь, я похожа на древнюю пророчицу, которую чуть не сожгли на костре?

— Похожа, — серьёзно кивнула Веричи. — И не обзывайся, эта героиня мне нравится.

— Добрая девочка! Спасибо за сравнение. А не хочешь покататься? Вдруг и у тебя получится?

— Не-а, — звонко рассмеялась Веричи. — Хочу и покатаюсь, только вне сцены. Это твой номер, ты придумала!

— Если нельзя избежать параллелей, я лучше буду похожей на Терезу, мать странников. Её символ — тоже колесо, почему нет?

— До всеобщей матери ты пока не доросла, дочка, — засмеялся Папаша. — Даже если чепчик наденешь, ничего общего! Форталеа — пожалуй, но не Тереза!

— Кто такая Дева-на-Колесе? — тихо спросил новенький, слегка смягчив то, что сказала Смея. — Фортуна?

— Мда, есть некоторая сложность, что ты не знаешь «клетчатый» фольклор, — хмыкнул Жердин. — Ничего, познакомишься. Это сейчас воплощение удачи называют Фортуной и рисуют её красоткой, балансирующей на колесе. В древности это была реальная странствующая артистка, точнее, игриска — ещё из Лесного братства.

— Это те, кто был до Братства Дороги и пришли сразу после Первого Противостояния, чтобы поддержать людей, когда в мире появилась смерть?

— Ага.

— Последний из игрисков — Пакколь, символ эпохи Старых королей? — блеснул образованием Новит. Жердин кивнул:

— Великий шут, голос братства. Уже Братства Дороги, он стоял почти на границе его создания. Мы и начались по легенде, оттого что Пакколь перестал странствовать, поселившись при дворе доброго короля…

— …где его и убили.

— Потом, много позже, после смерти короля Пакколь умер от руки его внука или правнука. Но до этого, его всегда навещали выросшие «крестники», и вольные бродяги, и любые путешественники. Пакколь всегда всё знал и предсказывал им дорогу. Тогда зародился обмен новостями и помощью для всех детей дороги, который потом узаконила и поддержала Тереза, открыв в своём доме первый трактир братства — Таверну «Колесо».

— Тот, где не было двери? И поэтому дверь любого трактира всегда открыта, там до сих пор нет замков?

— Вообще-то, внутренний зимний засов там есть, он нужен на время ураганов, чтобы дверь не снесло. И во время осады дверь закрывают. Но стараются держать приоткрытой сколько можно, всегда, днём и ночью, в дождь, в самый лютый холод… — Жердин невольно вздрогнул, ощутив холодок в спине. Новит понял, что именно этот обычай когда-то спас жизнь его приятелю, когда тот мальчишкой с трудом добрался до порога трактира, но постучать в дверь уже не успел. Его заметили лежащим на крыльце случайно, только потому, что дверь качало ледяным ветром. — Да, — Жердин опустил взгляд, угадав мысли новенького. — Я проверил это на своей шкуре. Пакколь был последним самым знаменитым из древних игрисков. Тех, чьи