Странствия клетчатых - Елена Владимировна Крыжановская

как сдвинулась корзинка на задней платформе. Сейчас там не пройти, непременно что-то зацепишь. Стараясь не разбудить Старика, Крас перешел вплотную к холщовой перегородке. Сквозь щель заглянул в «кухню».

На фоне неба в приоткрытом занавесе двигался щуплый мальчишка. Тоже стараясь не шуметь, он пробирался через воздвигнутые Жердином баррикады. Но внутрь фургона не вошёл.

Мальчишка почувствовал, как его крепко, но не больно поймали за плечи. Дёрнулся, но вырваться не мог.

— Не бойся. Ты поесть? — тихо спросил голос, которого юный поклонник театра, хотя во все глаза и уши смотрел вечернее представление, сразу не узнал. — Не убегай, угощайся. Никто тебя не тронет.

Из-за занавеса шагнул тот высокий артист, который легко подбрасывал на руках девчонку и играл дворянина. Он убрал руки, отпуская ночного визитёра. Мальчишка смутился и шмыгнул носом:

— Я не за этим. Я не вор!

— Тише, люди спят.

— Простите, — пойманный перешёл на шепот. — Я только хотел… я… Мартин сказал, тут пусто.

— Ты не один?

— С приятелем. Он только хотел посмотреть, а я… Мы думали, вы ночуете в сарае, а вы здесь спите?

— Спал, — усмехнулся Крас, ладонью поманив мальчишку к перегородке. Откинул холст, показав две обычные кровати. Длинные лежанки без спинок, с матрасами, одеялами и подушками. Между ними оставался узкий проход к такому же занавесу. На одной кровати кто-то спал, окно возле второй пустой кровати было открыто. В неплотной темноте с улицы мальчишка смутно видел всю обстановку. Крас взял фонарь с кольцом, повернул рычажок, чтобы газ засветился золотистым светом. Сделал знак незваному гостю выйти наружу. Новит видел, как они спустились с задней платформы, но исчезли с той стороны фургона, которую не видно с сеновала.

— Днём койки складываем, остаются только лавки и много места. Удивительно, почему многие думают, что в фургоне удобно ехать только сидя? Так чего ты хотел? Угнать лошадь?

— Нет, я только… хотел, — мальчишка безнадёжно вздохнул и замолчал, будто погас.

— А если угадаю, скажешь? Ты думал, мы завтра сразу уедем, рано утром? А ты бы спрятался получше в одном из сундуков, и когда найдём, не отправим же домой пешком, так?

— Угу.

— Зря надеялся. Ради такого случая, мы могли сделать круг, вернуться. Тут были к нам добры, и мы не похитители детей. Наш фургон — настоящий корабль на колёсах, но не до такой степени, чтобы тебя долго не нашли. С большим цирком из множества фургонов номер ещё мог пройти, если спрятаться в конюшне… Что не так дома?

— Ничего, — неудавшийся беглец смотрел в стенку фургона, но не мог в темноте разобрать, что там нарисовано. — Нет дома, нет родных, работа есть… Но я хочу странствовать, как вы.

— Именно выступать? Нормальные сироты мечтают стать доблестными рыцарями дороги, а не жалкими комедиантами.

— Не надо, — беглец понимающе усмехнулся, раскусив иронию и вызов. — Вы не такие. Да, хочу выступать. Я умею ходить на руках, кувыркаться, прыгать, не боюсь ничего, быстро учусь. Хочу тоже так, с факелами…

— Ясно, — в голосе Краса снова проросли все проглоченные им ледяные иголки и шипы. — Возраст?

— Мне десять.

— Два года подожди, будешь сам решать. Не передумаешь, сбежишь.

— Не передумаю! Я знаю, если хочешь многому научиться, начинать нужно смолоду.

— Разумно. Но сейчас тебя должен взять кто-то взрослый, под свою ответственность. У нас таких желающих нет, прости.

Они сидели на лужайке, поставив рядом лампу. Крас прихватил корзинку, с тем, что осталось на завтрак, поставил перед гостем. Но мальчишка упорно отказывался от угощения. Крас вынужден был показать пример. Взял яблоко, второе бросил гостю.

— Там, где я работаю, в усадьбе старейшины, мне еды хватает, — хмуро сообщил беглец, но яблоко откусил. — Я хорошо переношу голод и холод. И темноты не боюсь.

— Очень кстати для странствий, — холодно похвалил Крас. — А, вот и господин директор… Не веришь мне, спроси главу нашего театра, можешь ли ты ехать с нами?

— Что происходит? У нас гости? — Папаша Баро всё-таки проснулся и подошёл к ним на свет лампы.

— Нет. Он пришёл наниматься к тебе в артисты. Или в ученики, куда возьмешь.

Папаша удивлённо вскинул густые брови, свысока оглядел сжавшегося возле корзинки мальчишку, тощего, как лягушонок. Сел рядом и вздохнул:

— Сынок, в селении у тебя всё-таки есть еда и кров. И работа всегда найдется. Если тебе здесь очень тошно, ты сбежишь и без нашей помощи. Для юного артиста у нас сейчас нет места. Вот станешь совершеннолетним…

— Все так говорят! — всхлипнул мальчишка. — Разве вы первые? Я уже просил по-хорошему, не берут! Потому и решил, тайком, спрятаться…

— Не реви, — жёстко сказал Крас. — Хочешь завтра выступить с нами?

— Что? — беглец так широко раскрыл глаза, что слёзы испарились.

— Смертельный номер. Увезти тебя мы не можем, но если ты артист, докажи. Себе. Нам. Всем.

— Что ты задумал? — насторожился Папаша Баро.

— Мишень.

— Крас, нет. Он ребенок!

— Он сирота, его никто не хватится, — небрежно отмахнулся Крас. Поднял бровь, испытующе глядя на мальчишку. Тот с опаской кивнул, соглашаясь на любой трюк. — Возьми корзинку, отойди вон туда, поешь. Мы с господином директором обсудим, как можно тебя выпустить на сцену.

Мальчишка мигом выполнил приказ.

— Прекрати свои шуточки, — сердито предупредил красавчика Папаша Баро.

— Но я же не ножом.

— Стрела — ещё хуже.

— И не стрелой. Местная мелюзга будет его за это уважать…

— И когда мы уедем, все дети селения будут повторять твой трюк друг на дружке! Пастушьими кнутами, что еще у них есть! С каким результатом, угадай!

— Возможно, — равнодушно признал Крас. — Но где-то через месяц, когда все перебесятся, он будет точно знать, осталась ли у него охота сбегать с балаганом. И остальные получат некоторый полезный опыт, на будущее.

Папаша обречено махнул рукой, мол, делай, что хочешь.

— Имей в виду, ребенок должен понимать твой замысел и знать заранее весь риск. Не в тёмную!

— Естественно. Я с ним порепетирую. Может, ещё откажется. С таким подходом и «Качели» показывать опасно. И факелы бросать — спалят свои дома.

— Не передергивай. Не всё опасное так легко повторить. На бросок у деток пока силы не хватит, а будут раскачивать и грохнутся… так они и с деревьев в саду падают, и с крыши могут свалиться. За всё на свете мы не отвечаем. Но то, что дети, увидев представление, тотчас играют в театр или в цирк, это не секрет.

— Они и в рыцарские турниры играют. Рубятся деревянными мечами. Большинство выживает, — ледяным тоном заметил Крас.

— Хватит. Меня ты не обманешь, сынок. Займись ребенком. Устрой его где-нибудь до утра.

— Слушаюсь, —