730 дней - ИЛЁС АЗИЗОВ

–Залпом огонь!

Нас перестало накрывать минами. Из третьей роты, пришедших к нам на помощь, один солдат все же был убит, а трое ранены. Мы положили в плащ палатку и понесли тяжело раненных и погибшего солдата, а перед моими глазами стоял взгляд провожающего нас Понамарева …

Обиталище мерзости, обиталище жестокости,

Эй афганская земля, холодная, с сердцем каменным,

Отдали мы жизнь, отняли мы жизнь, нет смысла однако.

Спутник неопределенный, так называемый Интернационал.

Невежеству – мерзость… до каких пор?

Наконец-то то мы прибыли на высоту, обозначенную на карте 3234 (где происходили события фильма «Девятая рота», снятый в 2005 году Российскими кинематографами). Если скажу, что нас встретили с открытой душой, то получится так, что я соврал. Не знаю, но мне, по крайней мере, показалось так, будто они нас считали виновными в том, что потеряли недавно погибшего своего сподвижника.

Майор Казаков передал нас сержанту, и, пожав по одному руки, распрощался с нами.

–Спасибо вам.

–Вам тоже спасибо, товарищ майор.

Нам передали окоп, вырытый на окраине территории. Окоп был вырыт в земле, в полуметровой глубине, и отделан кладкой из камней. В нем одновременно три человека могли обороняться от вражеской пули и вести бой, а также, при необходимости, могли прилечь, чтобы отдохнуть. Но самое интересное заключалось в том, что под ногами были маленькие матрасы (курпачи), устланные в четыре-пять слоёв и больше. Если учесть, что они были новенькими и переливались золотистыми оттенками, так как были сшиты из позолоченной ткани, то это место напоминало специфичную комнату новобрачных восточного уклада (под открытым небом).

«Что это значит, они смеются над нами что ли?», – подумал я, оставил наши вещи в сторонке и предложил Сергею прогуляться, посмотреть на окопы других, и заодно узнать что за дела. Увидев перевязку на его шее, я вспомнил, что он ранен. Ивашенцев сказал, чтобы мы располагались, пообещал, что пришлет врача и отправился к командиру роты, который обосновался на верхней части горы.

–Сергей идем?

Сергей чуть поморщился от боли, встал, так как в нем преобладало свойственное молодым людям любопытство, последовал за мной. Мы пошли в сторону двух солдат, которые возились около окопа, расположенного чуть дальше. Как только дошли до него, мне сразу в глаза бросилось место, обставленное как «королевский трон», где в семь-восемь слоёв было устлано матрасами (курпачами), сшитыми из позолоченных материалов, а по краям были поставлены подушки и «люля» (национальная восточная подушка). Рядом солдаты чистили свое разобранное оружие. Я обрадовался, увидев, что один из них был «далёким знакомым» мне узбекским парнем.

–Да, «зем», Бог в помощь, хорошо живете,– сказал я. Услышав узбекскую речь парень засиял, и оказался любителем поболтать:

– Ой, ой идемте, идемте, я чуток поспал, и не зря увидел сон, где я оказался в Узбекистане.

– О-го, еще скажи, что ты сны видишь,– после моего «комплимента» он еще больше «разогрелся».

– А ты что думал?

Увидев различную посуду с провизией, поставленной в ряд на краю окопа, я вспомнил, что голоден. В самом деле, перед тем как нас «прогнал прочь» Понамарев, мы закусили всего лишь сливочным маслом и колотым сахаром.

– «Зем», мы идем прямо с голодухи.

–Извиняюсь, извиняюсь, я не проницательный. Позднее зажигание…, -сказал он, и, приставляя указательный палец к голове, развел руками.

–Приятель, а что у тебя есть?, – сглотнув слюну спросил я.

– Эй-й, у меня нету такого, чтобы ничего не было,– похвастался он,-садитесь.

–Серега, идем, перекусим, -позвал я напарника.

Угощение, в основном, состояло из уже знакомых нам сливочного масла, колотого сахара и орехов. Вдобавок, как бы искусно создавая «ассорти», он угостил нас сырыми яйцами: каждому по одному, а также рассыпал перед нами горстку зарубежных конфеток. «А это на закуску», – сказал он и положил перед нами по две штуки жвачек и пачку сигарет «Море».

Увидев, что мы удивленно посмотрели на угощение, он сказал: «Хватит? Возьмите. Простите уж, наше упущение – нет хлеба и соли. Дальше сами справитесь»,– после пошел и приступил к сборке своего автомата.

–Не похоже на то, что у него «позднее зажигание». С одной стороны хорошо получилось, что он не подсел к нам!»,– поразмышлял я. Мы с таким аппетитом ели, что Сергей, кажется, забыл, что он ранен. Только вот употреблять сырое яйцо без соли было немножко сложновато.

Когда наелись, и дурные мысли ушли прочь. Однако, не смогли уйти с глаз долой пейзажи кровавых столкновений, хотя другой пейзаж поднимал мне настроение: уходящее в свои покои солнце окутывало все вокруг своими золистыми лучами. Тем не менее, усталость преобладала, и меня «тянуло» ко сну.

–«Зем», спасибо тебе, давай об остальном поговорим завтра. Прости, даже не спросил как тебя зовут. Меня зовут Илёс, я из Кашкадарьи.

–Аброр, из Самарканда…

–Кстати Аброр, у нас еще есть напарник, офицер…

–Берите, у нас этого добра хватает, – сказал он и повел нас туда, где они запаслись мешком орехов и сливочным маслом в сорокалитровой фляге. Увидев красиво упакованные коробки с конфетами и сложенные блоками сигареты, образно говоря, у меня ум помутился.

– Ого, столько всего, откуда они у вас?

–Сегодня отдохните, а завтра утром я поведу вас туда и сами увидите. Мы вместе с Сергеем начали наполнять карманы орехами. Сказалось то, что мы целую неделю голодали, и, хотя наш желудок был сыт, но глаза все равно были голодными. Когда мы пришли в наш дом-окоп и из полных карманов высыпали орехи, верьте или нет, получилось не меньше пяти килограммов. Наше сердце успокоилось от того, что мы запаслись провиантами. Но не думали о том, что последующие наши дни будут сытными, и мы не сможем съесть наш запас провиантов, и оставим его на этой горной вершине…

Ивашенцев привел санитара, на плече которого висела сумка с красным крестом. «Ну ка открой рану, пусть посмотрит»,– сказал он, после чего, нехотя, Сергей снял одежду и присел на корточки.

–Я не врач, однако помогу как смогу, – сказал санитар, начав свою работу. Он промыл рану, наложил целебную мазь и перевязал.

–Тебе повезло, в кость не попало, через три – четыре дня заживет, не бойся,-говорил он, стараясь поддержать его духом.

Было бы странно, если бы человек, ночевавший на камнях, вдруг оказался в мягкой постели. Недавно давивший на меня сон куда-то улетучился. «Нет, кажется я не могу уснуть здесь» и уперся головой в вещмешок, с которым я успел породниться и который напоминал мне