730 дней - ИЛЁС АЗИЗОВ

Поднялась пыль и мутная воздушная смесь, пытаясь заслонить румяное лицо только что поднявшему голову солнышку, собиравшемуся раздавать земле свои золотистые лучи. В этот момент колонна отправилась в путь.

Так как провинция Хост считалась территорией нашей бригады, громадную колонну, организованную из воинов сороковой армии, вели мы. Как только пересекли город Гардез и оказались на дороге, проходящей через перевал, наши артиллеристы остановились на правой стороне равнины и принялись приводить свои орудия в боевую готовность. Мы слезли из БМП, и, примыкая ко второму разведбатальону, начали подниматься в горы. Идем след в след вдоль горной цепи, которая начиналась слева от дороги через перевал. Ходить по горной местности имеет свои трудности и характерные правила. Одно из них – не попасться врагу на глаза на горизонте. В этих целях идем на пять-шесть шагов ниже высшей точки горной цепи.

В такое время мы на нашем пути наткнулись на «шалаш». Его не было видно издалека и сверху, так как был хорошо упрятан от посторонних глаз. На маленьком очаге, в казане, варилась еда. Чтобы никто не коснулся еды, офицер пнул казан и содержимое вылилось. Показавшиеся мне это место «шалашом», на самом деле было наблюдательным пунктом боевиков племени «Жадран». Очищенное от камней, на стороне высокогорной цепи, куда не попадали солнечные лучи, оно было оборудовано мастерски: разделено на внутреннее и внешнее помещения. Внутреннее помещение являлось складом провизии, где в большом количестве были сложены так называемые «сухие пайки» произведенные в Советском Союзе и употребляемые нами с любовью. На полках, сделанных из камней, лежали несколько газет и журналов. И, что самое интересное – большинство из них были новые, выпущенные один день тому назад периодическими изданиями Советского Союза. Как они оказались здесь? Газеты и журналы даже в нашу часть доставлялись спустя день, ближе к вечеру. А здесь, в то время, когда солнце еще не дошло до полудня, в наблюдательном пункте врага, мы наткнулись на новенькие газеты! Это было очень странным и загадочным.

Неожиданно, с грохотом, вокруг нас, начали взрываться снаряды.

–Стреляют из миномета, уходим,– после приказа офицера, оставляя это место позади, мы продолжили свой путь, так как должны были продвигаться вперед, «очистить» и занять определенный участок горной цепи вдоль дороги, которая серпантином уходила вниз как змеиный след. Далее, этот участок мы должны были передавать солдатам других частей, идущих за нами, и вновь, продолжая свой путь, завоевывать следующие территории.

На третий день нашего форсированного марша после обеда, получили приказ о спуске с горы вниз. Спускаться вниз было тяжелее, чем подниматься вверх, да еще неся на плечах сорок килограммов груза. Про кишлак, который стал виден внизу, Ивашенцев, посмотрев на карту, сказал: «Кишлак Гелгай». Пересекли дорогу на перевале, и, не заходя в кишлак, продолжили идти по тропе в сторону захода солнца. До вечера, проложив четыре-пять верст пути, расположились на высоте, откуда как на ладони был виден кишлак «Дара». Прислонившись к большому камню, я передохнул на мгновение. После получения приказа об укрытии и подготовке к ведению боя начал выкапывать окоп посреди туго сплетенных между собою зарослей двух кустов. Выкапывать окоп в этих горах сложнее, по сравнению с рыхлой почвой на плоских равнинах. Выкорчёвывая камни, которые бывают по силам, складываем их вокруг себя. Даже пядь земли, что окажется между камнями, нужно убирать выскрёбывая. Если вдруг повезет и под тобой не окажется неотесанного большого камня, местечко, выкопанное в одну пядь, нужно ограждать стеной на высоту двух пядей. В противном случае, тебе придётся искать другое место и повторно проливать пот. Мой товарищ, Сергей Тураев, не нашел себе удобного места, и начал помогать мне расширять наш участок еще на одну пядь, чтобы поместиться обоим.

На завтрашний день мы провели время также, «высечением» нашего убежища. От того, что в нашу задачу входило только наблюдение за кишлаком и прилегающими к нему территориями, мы начали скучать. Но никакого приказа о том, чтобы мы продолжили свой путь, не было.

В кишлаке не было видно ни одной живой души. Не знаю, может быть после артиллерийской обработки, проведенной с Гардеза, или усилий самолетов- бомбардировщиков, или же ранее, население кишлака покинуло эти места и перешло на территорию Пакистана. Может быть этот процесс был осуществлен в то время, когда пытались заключить перемирие?

Спустя три дня после пребывания в кишлаке Дара, у нас закончились все запасы провизии. Несмотря на то, что командир второго батальона, подполковник Понамарев, по рации, несколько раз информировал руководство о нашем положении, упрашивая о доставке провиантов, мы оставались голодными. Ответ с той стороны, как всегда, не выходил дальше слов: «Ждите, потерпите». Дело в том, что высота, на которой мы находились и территории, на которых расположились воины из других рот, с четырёх сторон, были под наблюдением врага, и, в такой рискованной ситуации нельзя было принимать решение «на авось» отправлять до нас вертолеты.

Наши требования на то, что если нет возможности обеспечить нас провиантами, дайте разрешение бойцам спуститься вниз, в кишлак, оставались без ответа. На третий день голодания, несмотря на сопротивление Понамарева, со взводов собрались пятнадцать добровольцев, полных решимости, спуститься вниз, в кишлак. Увидев солдат, чьи глаза были наполнены решимостью, у подполковника ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он тоже был изнурен голодом!

– Ладно, разрешаю спуститься в кишлак, однако только с целью раздобыть провизию! Не допускать никакого мародерства и другие подстрекательства! А вот принесенную продукцию будем делить на всех поровну. Если вы согласны на такие условия, тогда вперёд!, – сказал подполковник.

Однако нам, троим связистам, во главе со старшим лейтенантом Ивашенцевым разрешение не дал, так как мы являлись специалистами, примкнувшими к ним из другого подразделения.

–Вам тоже принесут, голодными не останетесь, – после таких резко сказанных слов, мы продолжили наблюдение для того, чтобы поддерживать «добытчиков хлеба» с тыла…

Я теперь понял что из себя представляет голод. Оказывается то жгучее ощущение в желудке, которое было вначале, покидает, и вместо него появляется сильная боль. Так как был декабрь месяц отсутствие различных трав было естественным явлением. Вокруг имелись лишь кустарники, сбросившие листья и готовящиеся к зимовке. Сижу, скорчившись, обессиленный, уставился на ветки кустарника и размышляю о том, съедобна ли её кора? Что тут греха таить, я ее даже попробовал, однако это не было развязкой. К счастью, спустившиеся в кишлак бойцы вернулись не с пустыми руками. Однако вышло не так, как