28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов

с востока. В ночь с 15 на 16 апреля войска 12-й армии ликвидировали американский плацдарм южнее Магдебурга и значительно сузили второй плацдарм в районе Барби. Но уже на следующий день не полностью сформированные дивизии «Клаузевиц» и «Шлагетер» натолкнулись на второй эшелон продвигавшейся к Эльбе 9-й американской армии Симпсона и вступили в пятидневное сражение севернее Брауншвейга.

12-я армия, в отличие от многих других немецких соединений на Западном фронте, готова была драться. Гитлеровский генерал фон Типпельскирх был убежден, что «боевые действия новой армии составляют славную страницу борьбы немецкого народа, образец верности своему долгу, исполнявшемуся молодыми солдатами с чистым сердцем и верой в смысл и необходимость их жертв. Эти бои имеют право претендовать на немеркнущую славу, как символ лучших качеств немецкого солдата. Кроме того, в последние дни своего существования 12-я армия своими самоотверженными действиями спасла от русского плена много десятков тысяч немецких солдат и беженцев».

Однако ее отчаянное наступление было остановлено и отброшено американцами. Помимо артиллерии и танков они применили фосфорные бомбы. Надеясь, что эта битва станет для них последней в Европе, американцы дали ей кодовое название «Операция Капут». К этому моменту почти все немецкие заводы по производству боеприпасов, а также их склады находились в руках союзников.

– В скором времени все наши военные усилия могут столкнуться с судьбоносными последствиями, – предупреждал Гитлера 15 апреля генерал-квартирмейстер вермахта Альфред Tonne.

Рано утром 15 апреля Симпсона, который все еще рвался на Берлин, вызвали в штаб 12-й группы армий под Висбаденом. Когда самолет приземлился, командующий группой генерал Брэдли уже ждал его на аэродроме. Не тратя лишних слов, Брэдли жестко сказал, что 9-я армия должна остановиться на Эльбе. Наступления на Берлин не будет.

– Откуда, черт побери, ты это взял? – спросил Симпсон.

– От Айка, – ответил Брэдли.

Симпсон, по его словам, ошеломленный и удрученный, вернулся в свой штаб, размышляя, как сообщить об этом офицерам и личному составу и так пребывавшим в грусти по поводу смерти Рузвельта.

Эйзенхауэр принял правильное решение. Сталин никогда бы не позволил американцам взять Берлин раньше него.

В то время, как американская 9-я армия остановилась и вела бои с частями Венка, вперед пошли 3-я армия Паттона и 7-я армия Ходжеса.

Перед 7-й армией была поставлена задача совершить глубокий обход и во взаимодействии с находившейся на Рейне 1-й французской армией, взломать Рейнский фронт южнее Мангейма вплоть до Базеля и овладеть Южной Германией. Завязались ожесточенные пятидневные бои за Нюрнберг – город нацистской славы, где проходили съезды НСДАП, – который, по приказу Гитлера, должен был обороняться до последней возможности.

В это время 3-я американская армия нанесла удар по обе стороны Дуная и через Богемский лес – с выходом к нижнему течению реки Энс и на рубеж Линц, Ческе-Будеёвице, Пльзень, Карловы Вары, сближаясь с советскими войсками, тоже начавшими наступление на территории Чехословакии.

15 апреля пришел в движение 4-й Украинский фронт, которым командовал генерал армии Андрей Иванович Ерёменко. Вот его рассказ: «К началу апреля 1945 года перед войсками фронта оборонялось в общей сложности 22 дивизии гитлеровцев, том числе 5 танковых… Десятидневные бои свидетельствовали о решении противника упорно оборонять Моравска-Остравский промышленный район». Это был последний остававшийся в распоряжении Берлина каменноугольный бассейн и один из главных арсеналов рейха. «Оборона противника рассекалась в нескольких направлениях, одновременно с этим брались в клещи два наиболее важных опорных пункта на пражском направлении – Моравска-Острава и Оломоуц». Операция поводилась совместно с войсками 2-го Украинского фронта.

«14 апреля армиям фронта был отдан приказ: в ночь на 15 апреля войскам занять исходное положение. Утром 15 апреля началось наступление». В 10 вечера Ерёменко передал в Москву донесение: «Перейдя в наступление, войска фронта прорвали сильную, заблаговременно укрепленную оборону противника и продвинулись вперед до 8 км». Но командующий фронтом был недоволен: «Было совершенно ясно, что темпы наступления слабые. Выявилось превосходство противника в танках. Заблаговременно подготовленные укрепления и заграждения также весьма существенно замедляли продвижение войск».

А войска 2-го Украинского фронта приступали к взятию Брно, для чего была создана ударная группа, в которую вошли 53-я армия генерал-лейтенанта Манагарова, 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника Кравченко и 1-я гвардейская конно-механизированная группа генерал-лейтенанта Плиева. «Овладеть городом намечалось путем двухстороннего обхода силами подвижных соединений и фронтального удара стрелковых войск, – напишет в мемуарах Исса Александрович Плиев. – Важнейший промышленный центр Чехословакии, крупнейший узел дорог, большой административно-политический центр, город Брно имел для гитлеровцев огромное стратегическое значение. Здесь были такие военные заводы, как «Шкода», «Зброевка», большие запасы боеприпасов и других материально-технических средств. Здесь враг создал мощный узел сопротивления.

В 10 часов 15 апреля войска 1-й гвардейской конно-механизированной группы… перешли в наступление. До самого Брно противник оказывал исключительно упорное сопротивление. Шли непрерывные кровопролитные бои за каждую высоту, каждый дом, каждый тактический рубеж. Атаки сменялись контратаками… Действия войск связывались сложным рельефом, более выгодным для обороны, чем для наступления, труднопроходимыми участками местности, вынуждавшими порой на руках подтягивать артиллерию, тяжелые минометы, автомашины… Это было непрерывное сражение, не прекращавшееся ни днем ни ночью».

Советский броне катер, оснащенный пусковой установкой реактивных снарядов, ведет обстрел позиций против ника во время Братиславско-Брновской операции

Апрель 1945 г.

© РИА Новости

«Мы прибыли в Гайд-парк около 9:30 воскресным утром и оттуда отправились в имение Рузвельтов для последней церемонии», – отмечал Трумэн.

День был солнечным, на небе ни облачка. Гроб перенесли на лафет под 21 залп артиллерийских орудий, и шестерка гнедых лошадей тронулась в Гайд-парк. За лафетом шла седьмая лошадь, без стремян, с левого бока свесились клинок и пара сапог. Так провожали в последний путь солдат. Под приглушенный барабанный бой процессия одолела извилистый подъем по дорожке из гравия, прошествовала мимо мутноватого пруда, над гладью которого склонились кроны тсуг, мимо яблоневого сада и цветущих сиреневых кустов. В Гайд-парке едва хватило места для пассажиров 17 вагонов траурного поезда и присоединившихся к ним местных жителей. По стойке смирно стояли 600 курсантов Военной академии в Вест-Пойнте в серых мундирах с белыми ремнями. Восемь военных взяли гроб на руки, за ним шли Элеонора, дочь Анна и сын Эллиот, президент Трумэн.

Пожилой настоятель епископальной церкви святого Иакова прочитал заупокойную молитву. Когда военные опускали гроб в могилу, он произнес речитативом:

Теперь долг труженика исполнен.

Теперь сражения ушли в прошлое.

Теперь дальнего берега

Достиг наконец мореплаватель.

Три ружейных залпа. Горнист сыграл отбой.

Если над Гайд-парком сияло солнце, то