28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов

«В воскресное утро плоскогорье покрылось глубоким слоем снега, – писал ученый-ядерщик Фил Моррисон. – Ночной снегопад скрыл грубые углы поселка, притормозил его активность, превратил вид в сплошную пушистую белую панораму, освещаемую ярким солнцем. Каждая стена отбрасывала длинные синие тени. Неподходящий фон для траура. Природа словно поняла, в чем мы больше всего нуждались – в утешении».

Накануне Отто Фриш представил Оппенгеймеру свой доклад о первом экспериментальном определении критической массы чистого урана-235, необходимого для первой атомной бомбы, которой еще до ее рождения было дано имя – «Малыш». Получение нужного количества урана было теперь вопросом времени…

Все сотрудники ядерной лаборатории в Лос-Аламосе собрались в театре. Ждали выступление Оппенгеймера. Вот он появился на сцене. Заговорил тихо и был краток:

«Три дня назад, когда мир узнал о смерти президента Рузвельта, плакали многие из тех, кто не привык проливать слезы. Молились многие мужчины и женщины, не привыкшие молиться. Многие из нас с глубокой тревогой смотрели в будущее; многие из нас ощутили меньшую уверенность в том, что результаты нашей работы смогут послужить благому делу. Все мы получили напоминание о том, насколько драгоценно человеческое величие.

Мы пережили годы великого зла и великого ужаса. Рузвельт был нашим президентом, нашим главнокомандующим и в старом, неизвращенном смысле этого слова – нашим вождем. Люди всего мира видели в нем пример и символ надежды на то, что зло нашего времени никогда более не повторится, что те ужасные жертвы, которые уже были принесены и которые еще предстоит принести, приведут нас к миру, лучше приспособленному к жизни человека…

В индуистском писании, Бхагават-гите, сказано: «Человек – это существо, суть которого есть вера. Он есть то, что есть его вера». Веру Рузвельта разделяют миллионы мужчин и женщин всех стран мира. Именно поэтому мы можем сохранять надежду, именно поэтому нам следует посвятить себя надежде, что его добрые дела не закончились с его смертью».

Оппенгеймер надеялся, что и новое руководство США будет проявлять ответственность и открытость перед союзниками, столь необходимые в свете появления того нового, жуткого оружия, которое они создавали.

– Ну что ж, – сказал Оппенгеймер после панихиды своему коллеге Дэвиду Хокинсу, – Рузвельт был великим архитектором. Может быть, Трумэн окажется хорошим плотником.

Пока же Трумэн возвращался в Вашингтон. «С нами были миссис Рузвельт с Анной, Джеймсом, Эллиотом и другими членами семьи Рузвельт. Миссис Рузвельт с удивительным самообладанием сняла напряжение, рассказав о некоторых хозяйственных проблемах в Белом доме, с которыми нам придется столкнуться. Эллиот и Джеймс жаловались на меню миссис Несбитт, экономки Белого дома, вынуждавшее их голодать.

Моя программа на следующие дни была до того насыщенной, что мне пришлось большую часть обратного пути работать над речью для объединенной сессии Конгресса на следующий день. Я обсудил часть моментов выступления с законодателями, ехавшими в том же поезде, а остальные пункты – с сотрудниками рузвельтовской администрации».

В эти минуты в Европе нацеленная на Берлин советская группировка войск – крупнейшая для одной битвы за всю историю войн в мире – изготовилась для решающего удара.

Мгновение 5

16 апреля, понедельник

На Берлин!

Маршал Георгий Константинович Жуков был вызван в Ставку Верховного главнокомандующего 29 марта. «Вообще И. В. Сталин никогда не обсуждал с командующими фронтами замысла целой кампании, – свидетельствовал Жуков. – Он ограничивался обсуждением лишь одной конкретной операции фронта или группы фронтов». При себе он уже имел почти готовый план наступления 1-го Белорусского фронта на Берлин.

«Поздно вечером того же дня И. В. Сталин вызвал меня к себе в кремлевский кабинет. Он был один… Молча протянув руку, он, как всегда, будто продолжая недавно прерванный разговор, сказал:

– Немецкий фронт на западе окончательно рухнул, и, видимо, гитлеровцы не хотят принимать мер, чтобы остановить продвижение союзных войск. Между тем на всех важнейших направлениях против нас они усиливают свои группировки…

Раскурив трубку, Верховный продолжал:

– Думаю, что драка предстоит серьезная… Когда наши войска могут начать наступление на Берлинском направлении?

– Через две недели 1-й Белорусский фронт сможет начать наступление…

Затем он подошел к письменному столу… и достал письмо.

– Вот, прочтите…

В нем сообщалось о закулисных переговорах гитлеровских агентов с официальными представителями союзников, из которых становилось ясно, что немцы предлагали союзникам прекратить борьбу против них, если они согласятся на сепаратный мир на любых условиях…

– Ну что вы об этом скажете? – спросил И.В. Сталин.

И, не дожидаясь ответа, тут же заметил:

– Думаю, Рузвельт не нарушит ялтинской договоренности, но вот Черчилль, этот может пойти на все.

Командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Георгий Константинович Жуков (на первом плане, 2-й справа, снят со спины) и другие представители высшего командования во время учебы командиров войск перед Берлинской наступательной операцией

Апрель 1945 г.

Из фондов РГАКФФД

Вновь подойдя к письменному столу, он позвонил А.И. Антонову и приказал ему тотчас прибыть… Обратившись к Антонову, Верховный сказал:

– Позвоните Коневу и прикажите 1 апреля прибыть в Ставку с планом операции 1-го Украинского фронта, а эти два дня поработайте с Жуковым над общим планом».

Информация к размышлению

Жуков Георгий Константинович.

48 лет.

Член ВКП(б) с 1919 года.

Маршал Советского Союза.

Заместитель Верховного главнокомандующего, первый заместитель народного комиссара обороны, командующий 1-м Белорусским фронтом.

Г.К. Жуков

1 апреля 1945 г.

© Анатолий Морозов ⁄ РИА Новости

Родился в деревне Стрелковка Малоярославского уезда Калужской области в крестьянской семье. Окончил церковноприходскую школу и вечерние образовательные курсы в Москве. Скорняжных дел мастер. В 1915 году призван на фронт. После курса обучения на драгунского унтер-офицера служил в 10-м Новгородском драгунском полку. Награжден двумя Георгиевскими крестами.

В Красной армии с августа 1918 года. Командовал кавалерийским взводом и эскадроном на Восточном, Западном и Южном фронтах. После Гражданской войны – полком в 7-й Самарской кавалерийской дивизии. С 1926 года Жуков работал преподавателем допризывной подготовки в Белорусском государственном университете. В 1929 году окончил курсы высшего начальствующего состава РККА. С 1930 года командир 2-й бригады 7-й Самарской кавалерийской дивизии комдива Рокоссовского.

В 30-х годах служил в Белоруссии. С 1938 года – заместитель командующего Белорусского особого военного округа. В июне 1939 года был назначен командующим 57-м особым армейским корпусом РККА в Монголии, развернутым в Первую армейскую группу. Прославился в боях с японцами