Дикая природа - Эбби Джини

это не хватало времени. Когда кто-то готовил сытный ужин, по поселку плыл пряный душистый аромат, но у нас на стряпню не оставалось сил. Трейлер номер 43 имел все признаки того, что его обитатели довольствуются малым.

Где-то вдалеке раздался вой койота – скорбный гортанный плач. Мне не полагалось гулять по ночам. Дарлин предпочитала жить по заведенному порядку, не признавала отступления от правил, что проявлялось как в ее собственном поведении, так и в отношении к нам с Джейн. В трейлере везде – над раковиной, у входной двери, в ванной – висели начерканные ее рукой записки. Вытирайте ноги. На ручку слива давить 15 секунд. Джейн, не трогай мою косметику.

Койот снова заголосил в надежде, что кто-то из сородичей отзовется. Его хриплый заунывный вой повис в воздухе, словно туман. Ему никто не отвечал. Дарлин, если б знала, где я, устроила бы мне разнос, а Джейн еще и отшлепала бы. Но мне было все равно. Не в первый раз я пускалась в ночное приключение – и наверняка не в последний.

Такер бы меня понял. На мгновение я застыла в темноте, тоскуя по брату. Это чувство было столь же привычно, как дыхание. Уже более двух лет я жила в женском царстве. И на собственном опыте усвоила, что на мужчин полагаться нельзя. Папа погиб во время торнадо. А несколько месяцев спустя сбежал Такер. Отец оставил нас не по своей вине, а вот брат собрал вещи и ушел по собственной воле. Но результат был один.

Об отце в памяти отложилось мало, зато Такера я помнила хорошо. Помнила, каким он был – неугомонный сгусток железных мускулов. Он валил меня на диван и принимался катать и вертеть, приветствуя после недолгих отлучек. Или, раскинув в стороны руки, кружил по гостиной трейлера номер 43, изображая торнадо, который разрушил наш дом. Целовал меня в лоб, когда я просыпалась от кошмара. Мой храбрый, пылкий, красивый брат… Его уход – невосполнимая утрата, и ничего тут не поделаешь. Проблема, не имеющая решения. Болезнь, от которой нет лекарства. Просто справляешься сама как можешь. Боль тупая, но щемящая, как безответный клич одинокого койота. Обычно мне удавалось мириться с ней, но, когда она становилась нестерпимой, я хватала фонарь и уходила в темноту.

Луна и ночной ветер – своего рода целебная мазь – действовали успокаивающе. Я шагала по тропинке с выключенным фонарем. Землю покрывало пыльное мерцание лунного сияния, и я вполне отчетливо видела, что находится у меня под ногами. Каждый мой шаг сопровождался шорохом – это кузнечики и жуки бросались врассыпную с моего пути. Они словно аплодировали мне, щелкая своими блестящими тельцами. Где-то ухнула сова – пугала добычу. Я миновала трейлеры номер 42 и 41. Наш трейлерный поселок именовался «Тенистые акры», но не оправдывал своего названия. На территории росли несколько деревьев, однако листва на всех была пожухлая. Трава тоже была желтой и чахлой. В засушливом климате Оклахомы растительность пышно не зеленеет. Даже сейчас, майской ночью, воздух был горячий, будто пар поднимался из закипающего чайника.

Я запрокинула голову, и ветер завихрился вокруг меня, перебирая пряди моих длинных волос. На природе я всегда чувствовала себя ближе к Такеру. Представляла, что он где-то рядом, по-прежнему здесь, со мной, просто ненадолго скрылся из виду. Может, за дерево спрятался. Или в овраге. И сидит там, посмеивается. Такер, до того как покинул нас, не раз водил меня на ночные прогулки. Дарлин ничего об этом не знала, а Джейн он никогда не приглашал. Ко мне Такер испытывал особую привязанность.

Первый раз это случилось, когда мы только-только поселились в трейлере номер 43. Четверо сирот. Растерянные и оглушенные горем. Подавленные, скучающие по родному дому. Однажды ночью, пока сестры спали, мы с Такером выскользнули на улицу. Я помню, как шла рядом с ним на цыпочках, держа его за руку, а у самой голова кружилась от нашей с ним лихости. Я чувствовала себя бодрой и живой как никогда. Помнится, Такер шепотом рассказывал мне про летучих мышей, пролетавших над нами, говорил, что у них есть сонар, а скелет особенный: удлиненные пальцы «рук» образуют крылья. Помню, как я сидела с братом под деревом, привалившись к его плечу, и смотрела на четкий профиль, освещенный луной. В нашей семье он теперь был единственным мужчиной.

Какой-то шум заставил меня резко повернуться. Я вытащила из кармана фонарь и стала светить вокруг себя. Заметила движение. Это скорпион застрял в скрученном опавшем листе и теперь в нем копошился. Наконец, выпутавшись, пополз ко мне. Я отскочила на несколько шагов, и скорпион, воинственно задрав хвост, скользнул мимо. Направив на него луч фонаря, я подумала: может, поймать паука? А что? Посажу в банку, отнесу в школу… Как-то скорпион укусил в ногу Джейн, и я не забыла, как она мучилась, лежа на диване: нога у нее распухла, и она постоянно рыгала в ведро, пока яд не вышел из организма.

Поблескивая панцирем в свете фонаря, скорпион уползал все дальше и дальше. Я следила за ним, пока он не исчез из виду.

И я снова осталась одна.

Двигаясь по краю оврага, я пошла на крик совы. Было что-то завораживающее в моем одиночестве, аж дух захватывало. Вокруг – темные трейлеры, а за стенами их спящие обитатели. Я направила луч фонаря на ближайший домишко – номер 24. Его стенку украшало изображение черепа со скрещенными костями, нанесенное краскораспылителем. Этот трейлер принадлежал Гранджерам, молодой паре. Дарлин терпеть их не могла. Мужчина был беззубый, весь в татуировках; женщина, хоть и с косичками, на вид настоящая наркоманка. В общем, типичная гопота. Моя сестра их поведение воспринимала как личное оскорбление.

Я снова погасила фонарь. На мгновение меня окутала кромешная тьма, не видно ни зги. Как будто я выключила весь мир, нажав на кнопку.

Такер… Во время второй нашей ночной прогулки мы далеко отошли от поселка, на несколько миль. Брат повел меня на какую-то ферму смотреть лошадей. В ту ночь на небе был лишь краешек луны – рыболовный крючок в ветвях деревьев. Мы с Такером наперегонки помчались из «Тенистых акров». Он легко скользил в ночи, почти не касаясь ногами земли. Мы добрались до дороги, и Такер повел меня по обочине, поросшей куманикой и остролистной травой. Машин почти не было. Изредка прогромыхает какой-нибудь грузовик, рассекая ночь своим тарахтением и светом фар. Мы шли, держась за руки, – за компанию, ну, и чтобы удержать друг друга от