Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем - Виталий Петров

— Будет, — уверенно ответил я, улыбаясь. — Нужно её просто победить.

— Пф. В лучшей своей форме с полной памятью и опытом ты едва ли мог с ней посоперничать на равных, а уж сейчас…

Я поднял ладонь, останавливая её.

— А уж сейчас не нужно мою мораль опускать. Манипуляция тут не пройдёт. Всё получится, я чувствую это, — ответ был твёрдым, но с внутренним сомнением, которое я старался скрыть.

— Ха, уверенности тебе не занимать, но ты просто ещё не видел Гислен, когда та сражается во всю силу, сражаясь чтобы победить. Ну, точнее, ты видел, но сейчас не помнишь об этом. Зрелище невероятное. Столько жестокости, столько силы, ух! — Элинализ чуть вздохнула, словно мысленно погружаясь в свои воспоминания о тех поединках.

Теперь уже я смотрел на Элинализ с покровительственной улыбкой, зная её намерения попытаться разрушить мою уверенность. В её голосе была легкая насмешка, как у старого мастера, который решает, кто из учеников достоин победы.

— Я пришла.

Не успел я ответить, как вдруг сбоку раздался голос самой Гислен.

Девушка с длинным серым хвостом и открытой одеждой, привычной для путешествий, явно завершила свои покупки для дороги. Она должна была приобрести всё необходимое — от съестных припасов до лекарств от морской болезни. Элинализ предлагала пойти вместе, чтобы всё купить и по нормальным ценам, а может и вовсе «бесплатно», воспользовавшись её связями. Но Гислен, с лёгким бахвальством в голосе, заявила, что уже научилась хорошо считать, и «на этот раз» она справится сама. Она была настолько уверена в своих силах, что мы даже не стали расспрашивать её. Хотя, признаюсь, я всё же испытывал лёгкое беспокойство, но кораблики в порту отвлекли меня, и мысли о покупках ушли на второй план.

И, судя по слегка увеличившейся за её спиной сумке, Гислен действительно всё купила.

— Оу, и всё правильно посчитала и нашла приемлемые цены? — с улыбкой спросила она, спрыгнув с перил и поправляя юбку. В её голосе чувствовалась смесь иронии и любопытства, будто она ждала, что в сумке окажется что-то не то.

Гислен с нескрываемым самодовольством выпрямилась, как кошка, разглядывающая свою добычу, и тихо, с уверенностью, которую даже я не ожидал увидеть, ответила:

— Хм, можете проверить.

Зверолюдка стояла, уперев руки в бока, и её взгляд был полный гордости, даже легкой высокомерности, но не хватало той уверенности, с которой она обычно говорила.

— Всё должно быть идеально.

Она поставила сумку на перила и отошла чуть в сторону, уперев руки в бока. В её осанке была такая уверенность, что я невольно удивился, а Элинализ тоже не скрыла лёгкой настороженности.

— Смотрю, ты прямо уверена в себе, — сказала эльфийка с лёгким сарказмом в голосе, подойдя ближе.

Она принялась тщательно осматривать сумку, как если бы искала какую-то ошибку, которую могла бы обнаружить. Я видел, как она медленно и внимательно проверяет каждый товар, недовольно морща лоб.

Гислен продолжала улыбаться, несмотря на сомнения в глазах Лизы.

— Эрик научил меня считать и вычислять, — произнесла Гислен с широкой улыбкой, её глаза встретились с моими, и в них блеснула теплотой. — Больше ни один торгаш меня не обманет. Имей это ввиду.

Мне стало немного неловко от такого взгляда, но я не успел ничего сказать, как Элинализ уже прервала молчание:

— Похвально, что ты учишься и простым наукам, кроме искусства меча, — сказала она, её голос был лишён резкости, но в нём всё равно чувствовалась ирония. — Но одного умения считать мало, когда дело касается рынков и базаров.

Гислен не растерялась, её глаза вспыхнули огнём решимости.

— Обман в своей сути ничем не отличим от ловушек в подземельях, — ответила она с лёгким поворотом хвоста, который несколько раз заёрзал на месте, как будто подчеркивая её слово. — А с ними у меня разговор короткий.

Элинализ не спешила с ответом. Она всё продолжала копаться в сумке, как если бы пыталась найти хоть малейшее несоответствие, но в её взгляде уже прослеживалась некоторая усталость от таких проверок. Всё это было знакомо, как ощущение, что где-то не хватает важной детали.

— Не думаю, что это так работает, но… — эльфийка со вздохом отстранилась от сумки и, поджав губы, внимательно посмотрела на свою спутницу. — Должна признать, что товары куплены точно по списку, который я тебе дала… И качество тоже неплохое… Но я всё равно чувствую какой-то подвох.

Гислен, услышав это, слегка напряглась. Она стояла, не скрывая лёгкой растерянности.

— Хватит яд пускать. Просто смирись с тем, что я стала лучше.

Элинализ покачала головой, её взгляд оставался спокойным и подозрительным. Она сделала шаг вперёд, приблизившись к Гислен.

— Рановато давать такую высокую оценку, пока я не увижу оставшиеся деньги и не посчитаю, сколько у тебя ушло на всё.

Гислен моментально напряглась, её тело словно застыло в одной позе.

Я видел, как её хвост замер, не двигаясь. Атмосфера избыточной уверенности, словно налетела буря, и всё её спокойствие исчезло.

— О-оставшиеся? О чём ты говоришь? Ты ведь дала мне определённую сумму для закупки припасов в дорогу, вот я её и потратила. Всё ровно вышло, — сказала она, и в её голосе уже не было той уверенности, что была раньше. Я мог видеть, как её брови слегка сдвинулись от растерянности.

Теперь Элинализ, которая до этого казалась тактичной и спокойной, потускнела. В её глазах мелькнуло осознание того, что что-то пошло не так.

— Ровно двадцать золотых монет милиса? Гис, это были деньги на закупку припасов для всего пути в Асуру, а не для одного морского пути.

Гислен застыла. Она замолчала и на мгновение потеряла способность думать, её рот едва заметно открылся, как будто пытаясь понять, где же она ошиблась. Она потерялась в этих словах, и это было видно.

— А… а-а зачем мне дала такую сумму? — её голос стал тихим и растерянным, будто она сама не могла поверить в случившееся.

Элинализ, не скрывая разочарования, произнесла всё, что она думала, с холодной интонацией:

— Ты же в грудь себя била и говорила, что справишься, и я могу на тебя положиться. Вот я и положилась. Я ведь даже выписала цены в том листке, который тебе дала. Должно получиться около двадцати монет, но не золотых, а серебряных.

Гислен снова осталась в ступоре, и её видимый глаз