Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем - Виталий Петров

Я остановился рядом, разминая пальцы, чувствуя, как воздух жалит кожу.

— После вчерашнего боя с гоблинами, — начала Гислен, крутя в руках свой меч и поправляя плечами чёрную куртку. — Я многое поняла. Ты действовал на инстинктах, как зверь. Быстро, точно, но бездумно.

Её глаза сузились, и она ткнула мечом в сторону, будто показывая что-то невидимое.

— Это сработает, если твой враг — глупое, медленное, тупое существо вроде гоблинов. Но если столкнёшься с кем-то, кто знает, что делает, с кем-то быстрым, умным… — она замолчала, но в воздухе повисло молчаливое «ты умрёшь».

Я сглотнул, не зная, что сказать. Девушка всегда говорила прямо, без обиняков, но в её тоне всё же была какая-то странная мягкость. Или, может быть, я просто хотел её там услышать.

— Ты не мечник, — продолжила она, подняв меч перед собой. — Ты копейщик. Я не смогу тебя многому научить. Это не моя школа, не мой стиль. У тебя был учитель, и я могу только предположить, как и чему он тебя тренировал.

Я почувствовал, как грудь сдавило лёгким уколом сожаления. Был ли этот учитель важен для меня? Гордился ли он мной? Я не знал. Может быть, уже никогда не узнаю.

— Но, — Гислен продолжила, сменив стойку. — Я могу помочь тебе вспомнить. Заново научиться и осознать себя, как воина. Мы много времени провели в боях друг с другом, и я могу направить тебя на твой прежний путь, — сказала она, её хвост чуть качнулся, указывая на расслабленность, но в глазах читалась твёрдая уверенность. — Только теперь осознанно и с полным пониманием происходящего, а не как раньше, когда ты просто махал копьём.

Я молчал, вслушиваясь в её слова. В них не было ни упрёка, ни насмешки — только факты. Возможно, она просто пыталась донести до меня правду так, как считала нужным.

— Простые сражения здесь лучше любого другого урока, — продолжила она, сделав шаг в сторону и усмехнувшись, её клыки блеснули в холодном утреннем свете. — Да и другого способа у меня всё равно нет для тебя.

В этот момент я почувствовал, как её присутствие стало больше, сильнее, будто сам воздух вокруг неё изменился.

Она встала в боевую стойку — с таким непринуждённым мастерством, будто всё её тело с рождения знало, как двигаться, как держать меч, как дышать в предчувствии схватки. Меч, который секунду назад выглядел как простой кусок металла, теперь казался частью её, живым, опасным.

Холодный воздух закружился вокруг нас, будто очерчивая границы арены. На какое-то мгновение мне показалось, что всё замерло — звуки, движения, само время. Только её голос прорезал эту тишину, спокойный, но полный вызова:

— Нападай.

Она ждала. Её взгляд был направлен прямо на меня, неосуждающий, но пристальный, как у охотника, готового встретить первого же хищника, который осмелится подойти.

Я вдохнул, чувствуя, как холодный воздух обжигает лёгкие, и резко вскинул руку. Механизм складного копья, закреплённого на спине, сработал мгновенно, издав металлический щелчок. Лезвие раскрылось, древко стало единым целым, и копьё оказалось в моей руке, привычное и странно лёгкое, словно часть меня самого.

Мышцы напряглись. Я сделал шаг вперёд, чуть согнув колени и перехватив копьё обеими руками. Мышечная память заставила тело встать в стойку, которой я сам не помнил, но чувствовал всем существом.

Гислен слегка прищурилась, оценивая меня.

— Неплохо, — пробормотала она, едва заметно меняя угол меча. — Посмотрим, что ты умеешь.

И я атаковал.

* * *

Время в пути до Западного Порта прошло по одной и той же схеме: утренние и вечерние тренировки перед едой и сном, а между ними — бесконечная дорога. Каждый день напоминал предыдущий, словно мы застряли в зацикленном сне. Тренировки с Гислен будили тело и заставляли сосредотачиваться, но даже они начали казаться чем-то механическим, частью однообразного ритуала. А остальная часть пути… Честно? Это было до ужаса скучно.

Да, первые пару недель я ещё умудрялся находить красоту в окружающих пейзажах. Широкие зелёные поля, которые сменялись густыми лесами; горы, словно стражи, вырисовывались вдали; прозрачные реки с перекатами, где вода бурлила так громко, что её было слышно за сотни шагов. Всё это действительно было великолепно, но… невозможно бесконечно наслаждаться видами. Особенно, когда ты проводишь дни напролёт, трясясь на телеге или преодолевая путь по колено в грязи. Рано или поздно они превращаются в унылый фон.

Мы проезжали мимо караванов торговцев, гружённых доверху товарами. Повозки с мешками зерна, бочками с вином, тканями — иногда казалось, что весь материк путешествует с тобой по одной и той же дороге. Попадались богато украшенные кареты, из которых выглядывали надменно одетые дамы и господа, и отряды святых рыцарей, двигавшиеся с такой дисциплиной, что даже мне становилось неудобно смотреть на свои грязные сапоги.

Эти редкие моменты хоть как-то разбавляли монотонность пути, но даже они через пару месяцев стали частью общей рутины. Караваны, кареты, рыцари — одни и те же сцены снова и снова. Только лица менялись.

А вот дорога сама по себе была ещё тем испытанием. Сезон дождей уже приближался, и хотя в западной части материка он не такой беспощадный, как на востоке, дожди всё равно мешали. Грунтовые дороги местами превращались в грязное месиво, где телеги застревали или даже ломались. Возчики ругались, тянули за лошадей, отчаянно пытались вытянуть колёса из липкой каши. Иногда мы сами скатывались в грязь, чтобы помочь вытолкнуть очередную застрявшую повозку.

Но это было ещё полбеды. Главной проблемой стали непонятки с транспортом. Как назло, никто не ехал прямо от столицы до Западного Порта. Никто. Нам приходилось пересаживаться с одной телеги на другую, каждую из которых мы находили в ближайшей гильдии или на постоялых дворах. В гильдиях в мелких городках почти всегда была нехватка лошадей для авантюристов S-ранга — либо их вообще не было, либо одна-единственная, которую забирали до нас.

В итоге дорога растянулась на три месяца, и за это время мы сменили семь телег. Семь!

Сам путь был однообразным и выматывающим, но всё-таки вносились редкие элементы «веселья». Разговоров было мало, в основном — истории о прошлом, о том, как и кого завалили в подземелье, и короткие шутки над «вынужденной» порочностью Элинализ. Её всё это нисколько не задевало, скорее наоборот — она отвечала такими двусмысленными подколами, что даже Гислен иногда не могла скрыть улыбку.

Мои же попытки что-то вспомнить заканчивались